— Спасибо, — улыбнулась Верка, с нежностью думая о готовом на смерть ради девчонок мальчике. — Герой есть герой, — вздохнула она вдруг.
— Все хорошо будет, — Саша понимала, о чем думает эта женщина, в теле которой жила сейчас душа медсестры из очень далеких времен. Комитет признавать свои ошибки умел, исправляя их буквально моментально. По итогам товарищу лейтенанту светила, похоже, новая звездочка вместо смены места службы значительно севернее. Именно Сашка написала рапорт, взбаламутивший соответствующий отдел. Оставалось только верить…
Часть 22
На этот раз решили подготовиться заранее. Повторять такой опыт никому не хотелось, а маги-ветераны были очень разными. И столетние мужчины, да и женщины могли выглядеть весьма молодо, что сюрпризом не было, но вот пацан… Лейтенант Роднина просто опасалась, дуя на воду, поэтому решила поговорить с ветеранами отдельно, а потом и с медиками реабилитационной базы, когда-то предназначенной для введения в строй солдат и офицеров, а сейчас использовавшейся как база отдыха. Маги крайне редко участвовали в конфликтах, кроме Той Войны, да и какие были после этого конфликты…
— Товарищи, — мужчины и женщины, собравшиеся в зале, внимали молодой женщине с погонами лейтенанта госбезопасности. — Скоро сюда приедут четверо, я бы хотела с вами поговорить о них.
— Что-то серьезное, дочка? — молодо выглядевший полковник в мундире, усыпанном наградами, внимательно посмотрел на Сашу. — Мы отогреем, ты не волнуйся, не обидим.
— Вера Нефедова, — перед ветеранами появился образ девушки в одеянии медсестры и сразу же Лили Эванс. — Была медсестрой Н-ского санбата, потеряла всех, обрела младшую сестренку и брата, погибла незадолго до конца и переродилась в матери своего «брата». Аленушка Лисицына, — перед много видевшими людьми появился образ девочки, совсем еще юной. — История та же, только потеряла всех… Убита тем же снарядом, что и старшая сестра.
— К кому они притянулись, дочка? — поинтересовалась пожилая дама, разменявшая вторую сотню лет. Она все отлично поняла, даже то, почему лейтенант Роднина начала с девочек.
— Старшина Лисицын… Гриша… — девушка вздохнула, пряча неожиданные слезы, а маги смотрели на объемный образ зеленоглазого пацана… Полного кавалера орденов Славы. — Прошел всю войну и вернулся в себя же после…
— Кем он был? — седой майор смотрел в глаза пацана, вспоминая таких же мальчишек и девчонок, разбросанных по фронтам.
— Воспитанником санбата, товарищ майор, — ответила Саша. — Вера и Аленка были единственной его семьей… там. А здесь уже и жениться успел, спасая девочку. Он герой, товарищи, даже не сомневайтесь! Если бы не он, то и меня на свете не было…
— Никто в этом не сомневается, — грустно улыбнулась пожилая женщина. — Где накосячили-то?
— В пионерский лагерь попытались отправить, — призналась товарищ лейтенант госбезопасности.
— А пацан не вышел из боя и под словом «лагерь» понимает только одно? — понимающе усмехнулся совсем седой старик, сидевший поодаль. — Это вы дали маху.
— Теперь-то понятно, — вздохнула Саша. — А тогда…
— Вези детей, дочка, вези, — заулыбались ветераны. — Не обидим мы их, слово офицера даю, — полковник был серьезен. — Никто из нас не обидит твоего пацана.
Успокоенная разговором с ветеранами, да и с медперсоналом, Саша вернулась в Магический Ленинград. Состояние детей было, конечно, не идеальным. Гермиона снова боялась даже на секунду расцепиться с Гришей, Верка просто таскала Аленушку на руках, хоть та была тяжеловата, а мальчик горел желанием защитить всех. Увидев то, что успокаивало старшину, женщина сделала большие глаза.
— Виктор, а… зачем? — поинтересовалась она у своего куратора.
— Патроны холостые, специальные, тогда таких не было. А ему так спокойнее, — ответил капитан. — Пусть таскает, нам не жалко.
— Пацан с ППС, — вздохнула лейтенант Роднина. — Может быть, хоть на базе смогут что-то сделать, он же из боя так и не вышел…
— Доктора говорят — так лучше, — пожал плечами куратор группы. — Тебе жалко?
— Мне страшно, Вить… — прошептала женщина. — Его бы согреть…
Грейнджеры, в свою очередь, понимали, что мальчик им не особо так и доверяет, при этом Эмма старалась не давить, потому что виденное ею в воспоминаниях совсем ребенка было просто непредставимо. Решив подождать до возвращения, Марк и Эмма занялись изучением русского языка, ибо в этой стране им еще предстояло жить.