— Я Гарри Поттер, — признал очевидное товарищ сержант, пытаясь себя настроить на то, что он опять Гарри Поттер и «своих» тут нет. Его теперь окружали малолетние фашисты, их шавки и предатели.
— А у тебя есть этот… — Рон очень похоже изображал интерес, но глядя в глаза этому предателю, Гришка понимал, что это ложь. Поэтому не задумываясь, поднял волосы, на что рыжий отреагировал совершенно неожиданно. — Да разве это шрам? Ты меня хочешь обмануть! Никакой ты не Гарри Поттер! — рыжий резко поднялся и куда-то убежал.
А Гриша озадаченно посмотрел ему вслед, наложив на стенку купе зеркальные чары, которые использовала Гермиона. Из зеркальной поверхности на него смотрел пацан лет десяти с первой степенью алиментарной дистрофии, перемотанными скотчем очками и одетый, как беспризорник. Все было, на первый взгляд, нормально, но вот подняв волосы, больше относившиеся к категории «патлы», шрама, как такового, Гарри не увидел. То есть наличествовал заживший осколочный след, очень давний и все. Никакой вечно свежей раны, что заставляло задуматься серьезней. Не зря предатель так отреагировал, ведь лейтенант Зарубин из отдела СМЕРШ говорил, что враг себя всегда выдаст.
Насколько Гришка помнил, ожидалась встреча с местным фашистом — Малфоем, а потом на него придет посмотреть Гермиона, ищущая жабу Невилла. В то, что жаба просто так пропала, да и в то, что все так интересно совпало, товарищ сержант не верил. Он просто пытался себя настроить на то, что Малфой — не фашистская гадина, а пока еще ребенок, которого убивать нельзя. По крайней мере, не прямо сейчас. Хотя память, конечно, подсказывала…
— Ты не видел жабу? — девочка вела себя очень заносчиво, говорила громким голосом и была этим так похожа на Верку... Пригласив девочку садиться, Гриша вгляделся в глаза Гермионы, уловив там какую-то тоску, понимая, что девочка так прикрывает какую-то беду. А какая беда может быть на войне?
— Жаба найдется к концу путешествия, — мягко произнес мальчик. — Давай лучше посидим?
— Давай… — почему-то неуверенно произнесла девочка, не понимавшая, что происходит. Необыкновенные зеленые глаза Гарри Поттера были неожиданно взрослыми и смотрели с таким пониманием, что Гермионе неожиданно захотелось расплакаться. Твердо помнившая, что плакать нельзя, потому что будут смеяться и могут даже побить, девочка сглотнула свой всхлип, усевшись напротив.
— Ты на какой факультет хочешь поступать? — поинтересовался о чем-то задумавшийся мальчик.
— На Гриффиндор, потому что там учился… — начала говорить Гермиона, но была прервана.
— А Мерлин учился на Слизерине, — об этом Гриша узнал еще в той, забытой жизни, оставаясь в тишине лишь в библиотеке. — Но ты не Дамблдор и не Мерлин, подумай, чего бы хотелось именно тебе, — мальчик разговаривал с девочкой так же, как комиссар еще в сорок втором говорил с ним самим.
— Хорошо, — Гермиона задумалась. — Я подумаю. А я все о тебе знаю! — решила она продемонстрировать прочитанное.
— Вот как, — улыбнулся давно уже не мальчик. — Тогда не говори никому, что я вырос в чулане, хорошо?
— Как в чулане? — девочка удивленно расширила глаза, ведь в книгах об этом ничего не было, что сержант отлично понял, ведь он знал Гермиону.
— Не было этого в книгах, да? — Гриша посмотрел на девочку, старавшуюся быть абсолютно правильной, чего быть не могло в принципе, так товарищ лейтенант говорил, а СМЕРШ в этом разбирается. Мальчик задрал рукав рубашки, открывая свою руку. — Видишь?
— Но… но… но… — нечесаная девочка смотрела на руку мальчика, видя проступающие кости, понимая, что или это не Гарри Поттер, или… Оставалось надеяться только на то, что перед ней сидит не Поттер, потому что иначе мир девочки рухнул бы.
— Гарри Поттер, — Гриша увидел, что Малфой-таки дошел до купе, выглядел тот именно так, как… Внутри сержанта всколыхнулась ненависть.
— А вот это, Гермиона, Драко Малфой, фашист местный, — зло проговорил зеленоглазый мальчик, пытаясь утихомирить ненависть, требующую вцепиться в горло этому… — Ты для него и для таких, как он — не человек. А так… грязь под ногами! Тварь белобрысая! — от ненависти, прозвучавшей в голосе Гарри Поттера всем находившимся в купе стало нехорошо, поэтому Драко решил ретироваться. Откуда воспитанный, как юный Малфой точно знал, магглами, Поттер мог это узнать, Драко не знал, зато отлично понял — они враги. А вот Гермиона пыталась собрать воедино тот факт, что Великобритания — демократическая страна, нацизм побежден и — то, о чем говорил Гарри. Ведь судя по бегству белобрысого, Поттер говорил правду. Гермионе показалось, что у нее в голове что-то разбилось, появились какие-то необычные мысли, голова сильно заболела, и сознание девочки погасло.