— Как знать, — возразил Споун, — может, это только начало стены…
Динстон прищурился. Неприязненные глазки внимательней ощупали подчиненного: «Не так-то он прост». И добавил уже спокойнее с большим оттенком равенства:
— Умеете импровизировать?! Похвально. Но не будем загадывать. Пока стена не так длинна и не столь опасно высока, нам, американцам, следует подумать, чтобы эта впечатляющая реликвия муравьиной нации для них осталась той стеной, за которую они, как за ворота запретной зоны, выходить без разрешения не смели бы. Ловите мысль?
Майор раздражающе ухмыльнулся.
— Сэр, сейчас молодежь гораздо сообразительнее, наглее. За «так» и «просто так» за воротами ее не удержишь.
Динстон засопел. Его глаза с еще меньшей любезностью отражали в своих напыщенных зрачках неясный силуэт собеседника.
— Вздор, Споун. Практика истории не имеет подобных случаев.
— Практика никогда не имеет случаев… Поколения меняются. Только почему-то сатанинская аналогия повторяется, из века в век.
Брови полковника круто поднялись,
— Ну, майор, где это вы набрались такой дряни?
— В России.
— Ну и ну. А я вас принимал за недоученного студента. Такие категоричные мысли. Вы не в меру резкий оппонент. Мне думается, если бы вы хотя бы чуть-чуть воздерживались, исход переговоров с монахами мог бы быть более приемлемым.
— ?..
— Не представлял я, что вы можете мусолить идеи, против которых мы и крутим всю кашу в мире.
— Оставьте, сэр, не то, чего доброго, я могу оказаться розовее вас.
— Может статься. Конечно, молодость категорична. Если не ошибаюсь, вы тридцатого года рождения.
— Не ошибаетесь, сэр.
— Оставим болтовню бесплодных домохозяек. Мы здесь не для определения ваших политических наклонностей. Поверьте, мне это ни к чему. Если компетентные службы нашли нужным прислать вас сюда, значит вы удовлетворяете требованиям данной миссии.
— А вот я уже не придерживаюсь этой точки зрения.
— Это потому, что вы не знаете всей сути. Но об этом позже, — Динстон замолчал, въедливые глазки немигающе уставились на неясные очертания подчиненного. — Нелогично, конечно, было бы полагать, что первый визит сложится удачно. Но убежденность успокаивала, что вы сможете заложить ту базу, с которой мы можем вести дальнейшие переговоры достаточно маневренней. Ничто не сильно во взаимоотношениях сильных так, как слово истинной силы. Оно единственное может решить исход многих начал. Там, где не умеют или не хотят добиться желаемого словом, начинается резня, — полковник мотнул головой. — Так с людьми, которых видишь впервые, нельзя. Пусть они нули, несведущи. Но и они вправе посмеяться вслед вам и указать, что янки как были примитивны во взаимоотношениях с прочими народами, так и остались.
Споун недоволыю поднял голову, отложил сигарету.
— Не скрою, сэр, мне нечем было крыть доводы монахов. Они диктуют условия. Но, уверяю вас, с ними я остался почтителен и ничем не стремился вывести их из себя. Если это и случилось, то благодаря Вану. Он не придерживался этикета. Первый визит был обречен изначально. Сошлись два крайне разных мира и представления о жизни. Это во многом сместило мои собственные мысли к порогу большей реальности. Стало наглядно ощутимо, что независимые группки и регионы запросто плюют на нас, не желая приближаться к пониманию наших догм.
— Это у вас после встречи с ними появилось столько желчи?
— Какое это имеет значение? Важно, что я хотел бы сейчас оказаться гне-нибудь в Париже или Монте-Карло.
— Согласен с вами, майор. После нескольких месяцев в Китае я твердо уверовал, что нельзя верить ни китайцам, ни женщинам, ни падшим физически или духовно.
Споун просто отмахнулся от подозрительно явного намека.
— Ну, хорошо, — продолжал Динстон, — не стоит принимать близко к сердцу шутки начальников. На какой сумме вы остановились?
— Мы не останавливались. Цену назвал я. А они мне довольно своеобразно дали понять о такой высокой духовной материи и такой низости материального бытия, что выше четырехсот тысяч я уже не решался предлагать.
— Да, они опытнее вас. Знают, в какую сторону загибать, чтобы лишить контраргументов. Но ничего, майор, вторая ваша поездка будет удачнее.
— Но будет ли она оправдана, сэр?
— Что за тон, майор Споун?
— Видите ли, дороги Китая так щедро кишат разбойничими шайками, что просто не представляю, как они сами пользуются ими.
— Майор, — глаза Динстона стали жесткими, лицо неподвижно и скупо, — о трудностях передвижения по здешним дорогам изложите как-нибудь в мемуарах. Я не буду возражать, если вы там что-нибудь от себя добавите. Но приказ извольте не обсуждать. От вас, боевого офицера, непривычно подобное слышать. Сейчас, чтобы успешно противодействовать затаившимся схимникам, нам требуется как можно более полная информация о них. Поэтому и ездить к ним придется не раз и не два. Прощупывать всевозможные каналы! Думаю, что эксперт по Китаю при торговом представительстве, мистер Маккинрой, даст нам полезную информацию. Он здесь четыре года, китаевед, подскажет, с какой стороны лучше подобраться. Сейчас меня больше настораживает сдержанность монахов. Как вы думаете, могут отшельники догадываться о наших истинных целях?