— Нет, сэр.
— Прекрасно, господин офицер. Благослови тебя бог.
— Спасибо, сэр.
Сэр МакКинрой наконец успокоился. Пока, всё было достаточно под контролем и планово-предсказуемо. Тайна утечки шифров, в принципе, решена. Генерал включил рацию на работу с рацией настоятеля Дэ.
— Я готов вас выслушать, господин МакКинрой.
— Здравствуйте, уважаемый настоятель.
— И вам, здравствуйте. Что вас сегодня более интересует?
— Ваш великий и бессменный Председатель и Кормчий.
— Новости неплохие, обнадёживающие. Ван передаёт, что наши вещие старейшины прощупали у Мао рак многих внутренних полостей, и кучу других, достаточно серьёзных, болезней. Он, уже, давно не жилец. Самое странное, что и правительственные врачи, зная эти смертельные патологии, не говорят об этом самому Верховному.
— Сколько Мао сможет ещё протянуть?
— Сентябрь, октябрь последние его месяцы.
— Значит, у нас имеется не более шести месяцев. Кремль знает об этом?
— Господин МакКинрой, они мне об этом не удосужились доложить.
— Да, как-то забыл, не догадался об их оперативной нерасторопности. — Отшутился сэр. — Но новость хорошая. Главное, вовремя. Чжоу Эньлай 8 января умер, отошёл в мир иной, теперь Мао на очереди. Чёрная эпоха массовых смертей, репрессий, голода и глупой пропаганды заканчивается. Неужели китайцы вздохнут свободней?
— Может быть, господин генерал.
— Античеловечно, когда слепую веру делают источником рабства и наживы. А коммунизм, коммунистическая идея — оказалась изначально античеловечна.
— И мы согласны с этим определением. Но мы смотрим глубже. Рабство и наживу государственные и исторические преступники делают или, скажем, используют для дальнейших завоеваний соседних государств. И постоянно придумывают различные пропагандистские увёртки, чтобы обосновать свои античеловечные преступления и претензии на завоевания во имя своё.
— Господин настоятель, я ваши политические выводы буду использовать в политических кулуарах Вашингтона.
— Не возражаю, сэр генерал.
— Спасибо, уважаемый Дэ. Сколько дней ещё Ван будет в Пекине?
— Месяц или два ему нужно, чтобы охмурить головы докторов Мао и наших людей обезопасить, и самому тихо исчезнуть из Пекина.
— Это хорошо, уважаемый Дэ. Через неделю я лечу в Вашингтон, было бы полезным, если бы вы и Рус со мной побыли в Штатах.
— Господин генерал, у нас достаточно накалённая обстановка. Вы же знаете, какая, потихоньку, разворачивается жестокая борьба в прихожих спальни Мао и на задворках «Запретного города». Мы подготовили сотню с лишним отроков для помощи Дэну. Через месяц мы ждём и Руса в Пекине. Вы же знаете, что иностранцам любого ранга очень трудно попасть в Поднебесную.
— Да. Кроме кремлёвских агентов.
— Несомненно. Половина мест в гостиницах занято людьми из СССР. А вторая половина, думаю, вы догадываетесь.
— Раз вы так спрашиваете, то скорее всего — людьми жены Мао, Цзян Цин.
— Да.
— Дэну будет очень нелегко.
— Он это понимает.
— Наверное, мы здесь с Советами на одной платформе.
— Вполне.
— Я попробую через пару недель объявиться в Пекине. Вы там сможете быть?
— Смогу. Для нас особых преград нет. Тем более, что Чан всегда нам сделает соответствующие пропуска.
— Он и нам сделает. Но нам нужно много. Если наших некоторых людей оформлять как тибетцев: есть шанс?
— Думаю, что да. Тибетцы отличаются от самих китайцев. В Тибете много европейцев уже пятыми поколениями живут.
— А какие ещё провинции можно использовать?
— Те, которые рядом с границей СССР. Там двести и более лет разного рода европейцы живут.
— Это идея.
— Тем более, что многие вживлены в приграничные районы, как спящие шпионы — спящие до поры до времени.
Эксперт догадливо рассмеялся.
— Попробуй таких выяви. У них и дети уже чистокровные китайцы.
— Несомненно. И информированы они не хуже нас.
— Это точно.
— В Шанхае много европейцев. Там они уже второй век живут.
— Надо поднять бумаги. Мысль хорошая.
МакКинрой неожиданно встрепенулся.