— Тогда вот это!
— Бриллиант Килеанов? Люди Чести становятся людьми риска. — Алва усмехнулся. — Принято. Сколько за сей осколок света дал бы пройдоха Йордан?
— Не меньше восьми.
— Не верьте ему, Рокэ, — вмешался кто-то из гостей. — Красная цена пять с четвертью.
— Ну, может, пять с половиной. — Накинул Валме.
— Честь должна стоить дорого, иначе её никто не купит, — заметил Алва. — Согласен на семь.
Дикон еле сдержал вздох. Подначивает, как есть подначивает. А граф и ведётся.
— Ценю вашу любезность, но не могу ею воспользоваться. Пусть бриллиант идёт за пять с четвертью, но в придачу даю изумруд.
— Воля ваша. Итак, мои шесть с половиной.
Игра продолжалась. Граф проигрывал.
— Рокэ, — голос Килеана слегка дрогнул. — а теперь я спрошу вас о вашем залоге. — «Звёзды» или долг Валме?
— Всему своё время, — засмеялся Рокэ. — Сначала десять, потом — двадцать…
— Так долг или «Звёзды»?
— Долг.
— Раскрываемся.
— После вас!
Дик со странной смесью восторга и сожаления уставился на сердце и короля Молний и Повелителя Кошек. Сорок четыре! Только одна комбинация может её перебить.
— Вы, Рокэ, после этого будете говорить, что вас ненавидят? — Комендант столицы не скрывал своего торжества.
— Буду, — подтвердил Алва, со скучающим видом бросая на скатерть карты. — Дикон, вина!
Дик сунулся было к буфету, однако не удержался, глянул на стол и глупейшим образом ойкнул.
— Триада! — вопил Валме. — Чтоб я провалился! Закатные Твари! Разрубленный Змей! Все кошки и всё святые мира, триада!
Триада — три сердца — сорок пять! Должно быть, где-то сдохло что-то большое и полное ненависти к Первому маршалу! Литов пёс, триада!
— Этого не может быть, — пробормотал Килеан, — этого просто не может быть…
— Чего только не бывает, — светским тоном заметил Рокэ, — Вы не поверите, но однажды…
— Герцог, — Голос графа нехорошо зазвенел. — Этого. Не. Может. Быть.
— Сударь, — Алва был холоден и спокоен. — Сдавали вы.
— Но…
— Сударь, — повторил эр Рокэ. — Вы сдавали.
— В самом деле, Людвиг, — вмешался какой-то гвардеец, — откуда вам знать, чего не может быть, если вы не плутовали?
— Это исключено, — отрезал маршал. Дикон мотнул головой и подал герцогу вина. — Граф Людвиг Килеан-ур-Ломбах — Человек Чести. Просто он сейчас несколько взволнован. Бессонная ночь, знаете ли… Кстати, Людвиг, вы должны мне больше, чем стоят ваши камни, даже с учётом их благородного происхождения.
Килеан-ур-Ломбах дёрнулся, словно ему за шиворот бросили кусок льда, его глаза налились кровью; казалось, граф бросится на победителя, но этого не случилось. Едва справившись с яростью, комендант Олларии передал драгоценности Первому маршалу Талига и церемонно произнёс:
— Прошу разрешения нанести вам завтра визит.
— Зачем? — поинтересовался эр Рокэ, вертя в руках выигрыш.
— Чтобы договориться о выкупе и вернуть долг.
— Какая прелесть. — Алва улыбнулся, ловят гранями бриллианта огонёк одной из свечей. — Поведайте же, граф, сколько стоит ваша Честь?
— Этому кольцу красная цена шесть тысяч таллов, но я готов заплатить девять, а изумруд оставьте себе.
— Зачем мне целомудрие? — Ворон пожал плечами. — Впрочем, камень всегда можно пожертвовать на богоугодные дела или подарить какой-нибудь прелестной даме. Я согласен, граф.
Игроки встали из-за стола.
— По обычаю я должен угостить вас ужином, но сейчас был бы уже завтрак, а пить по утрам — дурной тон. — А вы, стало быть, эр Рокэ, пьёте с утра, а не по утрам? — Если баронесса согласится принять нас всех ещё раз, я буду счастлив отметить сегодняшнее событие здесь и с вами.
— О, сударь, — улыбнулась карминовыми губами Марианна, — я всегда счастлива видеть своих друзей.
Дикон вздохнул. Этот безумный вечер наконец-то закончился.
========== Глава Восьмая. Клыки ==========
«Но я-то знаю, что меж рептилий опасней нет существа, чем ты.» © Михаил Щербаков
Уходя от места встречи с королевой (тайной встречи!), Дик испытывал два желания: сплюнуть и провериться на сглазы. Даже после встречи со Штанцлером, который втирал ему про любовь Килеана к баронессе (любовь исключительно тем, что находится ниже живота, но выше колен?), не было так. Что бы там не говорил эр о женской хитрости, что не соседствует с подлостью, однако королева вызывала лишь одно восхищение — восхищение опасным хищником. При разговоре с ней Дик дышал через раз: выглядит она, конечно, хрупко и невинно, однако голову откусит — не подавится. Как там Мартин декларировал? Под нежным шёлком, сквозь дым фасона, свивая кольца, как напоказ, блистает туловище дракона… Вот уж точно!
Жаль, что про встречу с королевой нельзя было написать в письме. Может быть, ребята смогли бы что-нибудь посоветовать.
Срочно надо было снять напряжение. Надо было обойтись и без повешения кого-нибудь старого, больного и крысоподобного на сосне, так что Дикону пришлось придумать что-то другое. Как там Юка говорил? Музотерапия? Сейчас лето, так что в зелёной кроне деревьев, что росли у Алвы возле дома, его никто не заметит. Как хорошо, что эру нравится, когда деревья растут свободно, тянут ветки в разные стороны.
Он взлетел на ветки легко, даже не думая. Лазание по горам и деревьям — важное умение и весёлое развлечение, первое в Надоре, после сказосложений. Дикон даже немного сожалел, что в столице абсолютно негде было полазить — столица, благородное общество, бу-бу-бу… Ему уже шестнадцать! Он почти взрослый и состоявшийся человек! Имеет право вести себя, как ребёнок.
Свирель легла в руку, родная и близкая. Что бы сыграть? Что-нибудь спокойное и простое или же весёлое и резкое? Дик покрутил свирель в пальцах и принялся играть спокойную мелодию. Долго так продолжать он не смог. Столица была слишком шумным, слишком торопливым городом, даже мнимое спокойствие здесь казалось мимолётным и каким-то… тревожным. Нужно что-то другое. Быстрое, спешащее… Точно!
Мелодия ускорилась, поскакала по нотам, торопливо, необузданно. Он помнил, как Юка придумывал эту песню. Кажется, тогда легенда о Рапунцель, девушке, что была виновата практически безвинно, захватила его полностью. Девушка, что жила высоко в горах, чьи волосы обладали целебной силой, была обречена вечно прясть своё веретено, потому что её родители вздумали обокрасть ведьму. Все эти легенды… Юка знал тысячи легенд. И Дик тоже. Та глупая легенда про Беатрис и Ринальди, которую он рассказал королеве, была практически оскорблением его труда. Он искал книги про Гальтару не из-за… этих любовных сентиментов. Так не могло быть. Это была просто выдумка, Ложь, что облачилась в одежды Правды.
Он не мог понять, где соврали. Будто бы всё было неправдой. Кроме, может, действующих лиц: Беатрисы, Эридани и Ринальди. Кто виноват, кто прав?
Вертись, вертись, мое колесо
Тянись, тянись, шерстяная нить
Отдавай, мой гость, мне мое кольцо
А не хочешь если, совсем возьми
Отдавай, мой гость, мне мое кольцо
А не хочешь если, совсем возьми
Была такая легенда, кажется, её рассказывал Даллас. На берегу моря жила прекрасная девушка. Она была столь красива, что волны накатывали на берег лишь только для того, чтобы счастливо вздохнуть, увидев её. Но был у неё главный недостаток: девушка была эгоистичной, бездушной и бесчувственной. Её не волновали окружающие. Дик помнил, что Манни ещё тогда сказала: Вы прекрасны, спору нет, это и младенцу очевидно. Ну а то, что нет у вас души… не волнуйтесь, этого не видно{?}[Эдуард Ассдов (Спасибо, пользователь Riad)]. Даллас ещё тогда засмеялся. И спустился с гор к ней прекрасный принц. И сказал: я сделаю тебя королевой. Ты будешь самая богатая и самая красивая среди всех. Все будут любить тебя. Девушка согласилась.
Я себя сегодня не узнаю
То ли сон дурной, то ли свет не бел
Отдавай мне душу, мой гость, мою
А не хочешь если, бери себе
Отдавай мне душу, мой гость, мою
А не хочешь если, бери себе