– Ты могла стать княгиней! – он резко сменил тему разговора.
Дарен заметил как на какую-то долю мгновения в глазах Сирине вспыхнул голубой огонь. Вспыхнул и погас. Вряд ли кто-нибудь ещё из присутствующих углядел это. И, конечно, никто из собравшихся не понял, что они были в одном шаге от гибели в вихре ударов зачарованных сабель.
– Могла, – тихо сказала она и бросила взгляд на Илью, – но не стала…
Князь хрустнул пальцами.
«Боишься? Беспокоишься? – злорадно подумал Дарен. – И не зря!»
Дальнейший разговор Фанмира с Сириной был ещё более унылым, чем с Ильей. Князь пытался расспрашивать её о делах Леса, а воительница вроде бы ему и отвечала, но так ловко, что извлечь из её ответов хоть какие-то ценные сведения не представлялось ни малейшей возможности.
Дарен снова заскучал и зевнул. Правда, на этот раз рот ладонью прикрыл. И тут же почуял на себе полные жгучего негодования взгляды советников. Похоже, зевать в присутствии князя было не положено. Хотя вроде Сирина ничего об этом не говорила.
В комнату вбежал запыхавшийся гонец. Склонившись к князю, он прошептал несколько слов. Фанмир улыбнулся.
– Любого, кроме Ильи, говоришь, побьёт? Даже на кулаках?
Сирина настороженно кивнула.
– Заходи, Никита! – зычно крикнул Фанмир и хлопнул в ладоши.
В арке входа показалось…нечто. Темноволосый пузатый мужик лет под тридцать, одетый в одну нательную рубаху и штаны с сапогами, был на полголовы пониже Ильи, но такой же широкий в плечах. Он шагнул в комнату и уставился на князя.
«Да чем их тут всех кормят? – подумал Дарен, с изумлением разглядывая вновь прибывшего».
Если от Ильи исходило ощущение мощи и невероятной силы, а пронзительный взгляд карих глаз мог вынести далеко не каждый, то Никита напоминал нагулявшего жир медведя. Добродушное, открытое лицо казалось не таило в себе никакой угрозы.
Но Дарен видел, как двигался Никита. Это был настоящий боец, а брюхо и добрая улыбка, это всё…
– Не борись с ним, – прошептала Сирина прервав его мысли. – Не дай себя схватить. Двигайся! Измотай его ударами! Только не убивай. И не дай себя убить! Зря я, что ли, столько тебя учила?!
Фанмир указал на Дарена пальцем.
– Видишь его?
– Ага, – ответил Никита.
– Говорит, что побьёт тебя на кулаках.
– Хы!
– Мне что, опять раздеваться? – прошептал Дарен.
Сирина лишь руками развела. Воспитанник снова снял с себя перевязь с мечом, тулуп и нательную рубаху. Сирина вместе со всем барахлом уселась на лавку, а рядом устроился Илья.
Увидев метку Мораны, Никита прищурился, но ничего не сказал. Молча стянул с себя рубаху и бросил на лавку.
Дарен сразу же обратил внимание, что Никита в отличие от Ильи был слегка толстоват. Мышцы и жир, да, такого кабана с одного удара вряд ли свалишь!
– Не до смерти! – велел князь. – Победит тот, кто стоять останется. ЛОМАЙ!
Глава 29 Прощание
Никита сделал шаг навстречу Дарену и замахнулся. Воспитанник ведьмы присел, пропуская кулак над собой и ударил в ответ. Кожемяка легко уклонился, чего было крайне трудно ожидать от человека его роста и веса.
Сердце забилось сильнее. Сонливость пропала. Они закружили друг подле друга ожидая, пока соперник сделает какую-нибудь ошибку.
Дарен оценивающе поглядел на Никиту. Существовала масса всяких нехороших приёмов, начиная от плевка в глаза и заканчивая укусом в какое-нибудь непотребное место. Но вряд ли князь и его советники одобрят подобное. Значит, сила против силы, кулак против кулака. И это при том, что кожемяка как минимум не слабее его!
Никита вдруг осыпал его градом быстрых ударов. От первых двух Дарен успел увернуться, третий блокировал, ну а четвёртый угодил ему прямо в левый бок! Воспитанника отбросило на пару шагов назад, чувство было такое, словно его лягнул жеребец-трёхлетка!
Кожемяка бросился вперёд и нарвался на прямой в челюсть! Костяшки взорвались болью, а Никита замер и замотал головой, словно объевшийся дурман-травы бык. Он был повыше Дарена, поэтому удар получился вполсилы. Даже этого бы хватило, чтобы свалить любого другого человека, но кожемяка оказался на диво крепким.
Правая рука ныла от кончиков пальцев и до локтя. Неужели сломал о челюсть этого медведя? Не давая Никите опомниться, Дарен дважды ударил его левой. Кожемяка зашатался и попытался его схватить.
Воспитанник отшатнулся и застонал почувствовав, как взорвались болью рёбра.
Народ, собравшийся в княжеских палатах, неистовал. Советники орали и хлопали в ладоши, сам князь приподнялся на троне и жадно всматривался, не желая упустить не малейшей детали.