– Обещаю! – твёрдо сказал Дарен.
Сирина грустно улыбнулась.
– Идти сможешь?
– Да.
– Тогда вперёд.
Она помогла ему одеть перевязь с мечом. Выйдя в коридор, они увидели подпирающего стену Илью. Богатырь стоял примерно в двадцати шагах от входа в комнату.
– Пора? – спросил он
– Пора! – Сирина тряхнула головой. Дарен, в который уже раз, залюбовался её волосами цвета спелой пшеницы.
Они неторопливо пошли по коридору. Выйдя из Башни, Дарен с удивлением обнаружил, что хоть на улице и стоит мороз, но не такой лютый, как в Лесу.
«И чего тут удивительного? В городе всегда теплее, – здраво рассудил внутренний голос. – Или забыл уже уроки Сирины?»
Дарен поморщился и приложил руку к боку. Этот жест не остался без внимания воительницы.
– Два дня покоя! Прошу! – обратилась она к богатырю.
– Не боись, Сирина, – пробасил в ответ Илья. – Я за ним присмотрю. Обещал же тебе…
Они вышли за ворота стены, окружающей Башню. Рассвело и по площади уже ходил народ. Несколько человек вроде как даже узнали Сирину, по крайней мере, так показалось Дарену, но никто к ним не подошёл и ничего не спросил.
Сейчас Илья вёл их немного другим путём, нежели тот, по которому Дарен пробирался недавно. В этот раз они пересекли торговые ряды с весьма аппетитно выглядящей снедью и кровяными колбасами, затем прошли мимо кожевенных мастерских.
Воспитанник ведьмы скривился. Резкий, раздражающий запах ожёг ноздри.
«Мда, здесь тебе не Лес, – уныло подумал он».
Хвала богам, они быстро прошли дурно пахнущую улицу и приблизились к широко распахнутым воротам. В них как раз въезжала телега, доверху нагруженная дровами весьма, надо сказать, странно выглядящими, какого-то зеленоватого оттенка и с пятнами влаги на дереве.
– Из Порченого Леса, вестимо, – перехватив недоумевающий взгляд Дарена пояснил Илья. – Дерево оттуда горит вдвое дольше и жарче, чем любое другое.
«А это что за Лес такой? Сирина про него не рассказывала! – удивился Дарен, но виду не подал».
Они выбрались за стены и отошли шагов на двадцать от городских врат.
– Что ж, Дарен. Пора прощаться!
Сирина обняла его и погладила по волосам. Дарен вздохнул полной грудью. Воительница пахла лесными травами и чуть-чуть родниковой водой. Он зажмурился, чувствуя, как на глаза накатывают слёзы.
– Не надо, – воительница мягко отстранила его и отступила на шаг назад. – Всё будет хорошо.
Её воспитанник хлюпнул носом.
– Обещаешь?
– Даю слово! – ответила Сирина.
Она обернулась к Илье.
– Что же, Илюша. Всякое между нами бывало. И хорошее…и плохое. Хорошего было больше, – воительница улыбнулась. – Я в это верю. Теперь свидимся мы не скоро. Береги Дарена.
– Сберегу, – он взял ладони Сирины в свои. – Только вернись.
Воительница несколько мгновений смотрела Илье прямо в глаза, а затем едва заметно кивнула. Провела тыльной стороной ладони Дарену по щеке и смахнула набежавшую слезу. Отступила на шаг назад и взмыла белой совой в небо.
Дарен и Илья долго смотрели на неё, пока белая точка окончательно не растворилась в лазурной дали.
– Пойдём, – велел богатырь. – Пора тебя с дружиной младшей познакомить.
***
Вот уже целую седьмицу Дарен жил в Башне. Малая дружина, состоящая из двух десятков парней в возрасте где-то между шестнадцатью и двадцатью годами, размещалась в просторном помещении, заставленном двухуровневыми полатями.
Дарена там встретили без особой вражды, но со сдержанной настороженностью. Сирина была права, слухи о метке Мораны и о его бое с Никитой разлетелись мгновенно.
Первые два дня Дарен только и делал что ел, да спал. Всё-таки их бегство из Леса и схватка с кожемякой отняли у него гораздо больше сил, чем он думал. Хвала лесным богам, у дружинников хватило ума не задирать его и не лезть с расспросами.
Прислушиваясь к их разговорам, Дарен с удивлением узнал про вещий сон волхва Варуна о готовящемся весеннем набеге виргов.
«– А почему Илья ни слова об этом не сказал? И князь не обмолвился…а ведь это важно! – подумал он».
«– Тебя Никита точно по башке не бил? – съехидничал внутренний голос. – Морана могла им всем голову заморочить, чтобы Сирина поскорее с острова улетела. А теперь всё, поздняк метаться!»
Дарен продолжил прислушиваться к беседе дружинников. У него сложилось впечатление, что к словам принявшего лютую смерть Варуна те относились без должного почтения и веры. Кажется, к набегу готовились, но его не ждали. Или наоборот, виргов ждали, но к их приходу не готовились.