– Как знаешь.
Девочка низко склонила голову, но через мгновение требовательно произнесла:
– Только в качестве доказательства ты должен по окончании двух недель созвать в своём доме гостей и будешь общаться с ними, чтобы произвести благоприятное впечатление. Ведь, в конечном счёте, от твоей репутации в дальнейшем зависит репутация и моя.
– А ты более умна, чем я думал поначалу, – в голосе Макмаера проскользнула нотка уважения, и девочка покраснела до корней волос. – Думаю, мы оба выиграем от этого глупого пари.
– Молодец! Я пришлю тебе своих учителей.
Тот послал ей убийственный взгляд, но не выдержал и хмыкнул:
– Чтобы они учили меня танцам и хорошим манерам? Изволь.
– Слушай, Арион, ты сам, похоже, ещё мальчишка, хоть тебе уже девятнадцать. Мы с тобой из-за этого пари больше на детей похожи.
– Вообще-то, ты и есть ещё ребёнок. Тебе ведь скоро одиннадцать?
Андрэ кивнула, встала и нервно зашагала по комнате.
– Ты даже не представляешь, как меня этот дар иногда раздражает! Мне каждую ночь снятся кошмары, и потом я где-то с двух часов ночи до рассвета почти не сплю.
– Тогда понятно, почему ты такая бледная, – сочувственно произнёс Арион. – Тебе нужно заняться собой физически.
– А это тебя не касается! – вдруг вспылила Андрэ. – Может, я такая сама себе больше нравлюсь?
– Не думаю. Ты хочешь, чтобы я изменился, за неделю стал светским человеком. А ты? Ты хочешь поменяться?
– Возможно, ты прав, – согласилась девочка и, пожелав Ариону приятно провести день, удалилась по своим делам.
Немного позже пришёл мистер Томпсон и продолжил разбирать документацию, а заодно и посвящать племянника в искусство ведения хозяйства, так что под конец дня Макмаер уже думал, что у него в любую минуту голова лопнет. За весь день он почти не видел Андрэ, и лишь только за ужином они снова встретились. Они обменялись лукавыми взглядами, и парень с удивлением почувствовал, что часть его стремится в прошлое, когда он был беззаботным мальчишкой.
Ужин, к сожалению, не прошёл так спокойно, как обед. Он был прерван приездом одной дамы, которая как фурия влетела в дом. Миссис Лорсби отличалась крутым нравом, и Арион помнил её грозный взгляд и презрительно искривленные губы. Сейчас, надеялся он, они уже не будут иметь над ним той силы, что раньше. Хорошо, хоть синяки почти сошли, а остального при свечах сразу и не разглядишь, иначе не миновать ему насмешек гостьи. Арион уже привык к тому, что на нём всё, как на собаке, заживает.
Миссис Лорсби надменным взглядом окинула помещение, проигнорировав всех, кроме мистера Томпсона, и тут же пошла в наступление:
– Я всегда считала моего родственника эксцентричным, но чтобы сделать опекуном своей дочери незнакомого человека…
Она презрительно фыркнула и села на свободный стул возле Макмаера и покосилась на него.
– Ты, как всегда, тактична, – откашлявшись, произнёс мистер Томпсон.
– Добро пожаловать в Морган-Холл, – обратился к ней Арион и, повернувшись к Андрэ, произнёс вполголоса. – Жаль, что она не предупредила о своём приезде, а то я бы уже после обеда унёс ноги отсюда.
Миссис Лорсби наконец соизволила обратить на него более пристальное внимание. Не заметив, как фыркнула Андрэ, она холодно произнесла:
– А вам, молодой человек, ещё дадут шанс высказаться. И вообще что вы здесь делаете? Разве прислуга теперь ест с хозяевами? – она окинула пренебрежительным взглядом его простую рубашку без кружев и не по моде коротко стриженые волосы. Макмаер почувствовал, что краснеет, и тут же разозлился. В конце концов, он уже не прежний мальчишка, за шесть лет многое доводилось видеть, и краснеть, словно барышня, ему не приличествует.
– А кто давал вам право, мадам, высказываться по поводу последней воли графа Моргана? – с вызовом спросил он. – Уверен, умирая, он не спрашивал вашего мнения.
Щёки той побагровели.
– Да как ты смеешь, щенок? Ты… ты уволен!
Андрэ прыснула, и парень, несмотря на злость, улыбнулся.
– Чтобы снять меня с должности, надо будет обратиться к самому покойному графу, а это, как я понимаю, нам не под силу.
В наступившей тишине раздался взволнованный голос дяди:
– Арион, мой мальчик, ты помнишь миссис Лорсби?
– Так это Арион Макмаер? – дама сердито поджала губы. – Тот, что сбежал из дому, довёл до смерти мать и отца, а теперь явился сюда в своей плебейской одежде и собирается воспитывать мою крошку Андриану?
У Андрэ был такой вид, будто бы она проглотила лимон. Арион почувствовал, что внутри у него всё начинает закипать.
– Во-первых, я не убегал. Во-вторых, оставьте в покое мою, как вы выразились, плебейскую одежду. Я уверен, что моим отношениям с Андрэ она нисколько не помешает. И самое главное: не смейте вспоминать о моих родителях. Вот на это вам точно никто не давал права!
– Да ты посмотри на себя, мальчишка! Ты даже считать, скорее всего, не умеешь, а уже хочешь управлять поместьем!
– Джейн, вы не могли бы придержать язык? – насупился мистер Томпсон. – Вы пришли сюда, чтобы поскандалить?
– Мне казалось, справедливость существует!
– Да, и поэтому граф Морган выбрал на должность опекуна не вас, – вставил Арион и послал женщине самодовольную улыбку. Издав гневное восклицание, та встала из-за стола и метнулась вон из комнаты. Через приоткрытую дверь они слышали, как она отдаёт указания разместить её багаж в одной из комнат на втором этаже. Когда её голос стих, Андрэ и мистер Томпсон повернули головы к Макмаеру.
Арион сидел спокойный, как удав, и с энтузиазмом уделял внимание тарелке с крабовым супом. Сорвавшись с места, мистер Томпсон пробормотал что-то насчёт того, что не голоден, и пулей вылетел из столовой. Его племянник, как ни в чём не бывало, продолжил ужинать. Положив себе на тарелку добрую порцию лимонного торта, он обратился к Андрэ:
– Ты не могла бы мне подать взбитые сливки? Чувствую, после такого ужина мне уже не встать из-за стола.
Андрэ удивлённо посмотрела на парня. Ему всё равно, что только что произошло?
– Миссис Лорсби – сноб и настоящая эгоистка, – отчеканила она.
Макмаер поднял голову и удивлённо посмотрел на Андрэ.
– Ты что?
– Она и друзей моего отца всегда старалась обидеть и задеть за живое, – она подала ему вазочку.
– Обидеть меня? – спросил Макмаер. – Когда человек тебя совершенно не знает и говорит подобное, остаётся только посмеяться над его глупостью. Да и потом, моя мать никогда не обижалась на дураков. Кстати, сливки какие-то несвежие.
– Но это ведь гораздо больнее! Она ничего о тебе не знает, а уже судит!
– Верно, но это, как мне кажется, не так больно, чем когда тебя не понимает родной человек, – тот попробовал торт. – Ну вот, испортил такой аппетитный кусок!
– Арион, не переводи разговор на другую тему! Ты должен противостоять этой ходячей заразе. Отомсти ей!
– Это по-детски, – улыбнулся тот и тут же вспомнил, как он вёл себя в школе. Ничего не скажешь, хорошее было поведение, достойное всех похвал.
– Почему она назвала тебя плебеем? – продолжала допрашивать Андрэ. – Ты же не беден!
– Это всё из-за того, что я шесть лет назад уехал в Дувр, где сел на первый попавшийся корабль. То, чем я там занимался, мало походило на развлечения настоящего джентльмена.
– Значит, ты действительно…
– Родители знали, – прервал её Арион, которому этот разговор уже порядком надоел. – И даже благословили меня на это. Там я почерпнул знаний намного больше, чем здесь, там я научился контролировать себя, обуздывать свои желания, узнал, как надо поступать, чтобы быть настоящим человеком, а не тенью.
– Это, конечно, благородно, даже как-то по-байроновски…
Слова Андрэ прервал громкий смех Ариона. Похоже, сравнение с героями известного поэта изрядно подняло ему настроение. Отсмеявшись, он вдруг уставился на девочку немигающим взором.
– Андрэ, – голос Макмаера стал жёстким, – никаких сравнений. Я даже отдалённо не похож на человека, умеющего искренне сострадать или лелеять в душе демонов. Этого мне, к счастью или к сожалению, не дано. О моём благородстве забудь, это только ширма. А вот насчёт миссис Лорсби и её намёков… Не существует никакой голубой крови, запомни это раз и навсегда. Пусть это будет тебе моё первое нравоучение. В разных слоях общества встречаются разные люди. Бродяга может быть благороднее и великодушнее короля, а король – нравственно пасть ниже, чем последний… – он запнулся, не зная, чем заменить слово, пришедшее ему в голову, на более подходящее для ушей девочки.