– Ну, у меня опыта больше, чем у неё, моя сопротивляемость выше, особенно если это касается смазливых мужчин со стандартным набором слов и действий для соблазнения.
– Да? – Макмаер удивлённо приподнял брови.
– Нам надо вызвать дух графа Абероя, – та тут же перевела разговор на другую тему, но, сказав это, едва сдержала готовый вырваться наружу зевок. Арион успел это заметить.
– Иди спать, Дориан, – произнёс он и поднялся со своего кресла. – Я вижу, что ты устала. Хотел только спросить: тебе понравилась Андрэ?
– Арион, вы такое спрашиваете! – смутилась та. – Леди Андрэ – замечательная девушка, и вы прекрасно её воспитали. Это ведь непростое дело.
– От меня этого не требовалось. Впрочем, сделать из меня опекуна – тоже было делом не из лёгких. – Арион подошёл к двери. – Я провожу тебя к твоей комнате.
– Спасибо, Арион, но не стоит. Идите к себе.
– Ну вот, снова ты за своё! – тот хлопнул себя по лбу. – И как я раньше не заметил!
– Вы о чём?
– Я для тебя – Арион, к которому ты почему-то обращаешься на «вы».
– Извини, Арион, но я привыкла, – Дориан вздохнула. – Я привыкла, глядя на тебя, видеть графа, к которому, несмотря на твой дружеский тон, надо обращаться с почтением. Андрэ моложе меня, но в силу привычки – это касается моей работы – мне доводится разговаривать с вами в таком тоне. И то, что сейчас я якобы твоя родственница, ничего не меняет.
Арион с каким-то отрешённым видом выслушал её, потом выдал:
– Но я не хочу, чтобы ты так ко мне обращалась.
– Как будто это что-то меняет.
– Если хочешь знать, то мы с тобой почти равные друг другу! – Макмаер развернулся и развалился на диване. – Так что нечего считать, что я тут пользуюсь своим положением графа, чтобы приказывать тебе, как со мной общаться.
– Я не имела в виду, что ты злоупотребляешь своим положением. Ах, да, если у тебя есть доказательства того, что в моей семье есть дальний родственник, оставивший мне титул и кое-какое наследство, то я согласна выслушать.
– Не у тебя. Итак, дочь викария, что ты знаешь о семье Аронто?
– Ну, – Дориан задумалась, – Дункан мне рассказывал, что вы родом из Шотландии, из приграничных земель. Твой дед приехал сюда с женой, а… твой отец женился на дочери банкира. В её роду был какой-то барон, кажется…
– Седьмая вода на киселе, – отмахнулся Арион. – Итого, Томпсоны – люди простые, верно?
– Ну да.
– А теперь переходим к Макмаерам.
– А какая разница…
– Не перебивай. Видишь ли, всё началось гораздо раньше, задолго до моего рождения. Мои предки-шотландцы издавна были потомственными гробокопачами и прислуживали местным священникам, сменявших друг друга в приходе. Если заглянуть в кое-какие бумаги, там будет значиться имя «Макмаер».
– Ах так? – Дориан открыла рот от изумления. Не думала она, что шутливый разговор закончится чем-то подобным. Но почему Арион рассказывает это с таким видом, будто это сказка на ночь?
– Так длилось до тех пор, – продолжил тот, – пока мой прадед Квентин Макмаер не достал – даже не осмелюсь предположить откуда – очень солидную сумму денег. Контрабандный товар и тогда был способом хоть какого-то заработка, но мне кажется, он посягнул на нечто большее. Как бы там ни было, прадед бросил работу предков и перебрался из своего домика в полуразрушенный замок одного обнищавшего умирающего лэрда Аронто. Можно только строить догадки, как Квентин смог убедить этого лэрда принять его за наследника. Видимо, деньги сделали своё дело. Так мой прадед стал владельцем замка и клочка земли. Кто помнил его, тот знал, что нет в нём ни капли так называемой благородной крови, а если учесть, как мои предки воспринимали её чистоту… Видишь ли, из записей, оставленных мне отцом, которые берут начало с конца ХVII века, я узнал, что мужчины в нашем роду считали, будто бы от браков с кузенами и вообще с близкими родственниками, что было делом обычным, дети могут рождаться ненормальными.
– И правильно думали, – тихо произнесла Дориан.
– Они считали, что в таком случае кровь застаивается и становится гнилой. Так что женщины в нашей семье было не то что собранными со всей Шотландии, но и зачастую оказывались иностранками. Француженки, ирландки, славянки, даже ненавистные англичанки – предки вели родословное древо не хуже любых других лэрдов, только на свой лад. Как видишь, каждая семья сходит с ума по-своему.
– Не сказала бы. Ты ведь вполне нормальный!
– Потому что я не верю тем басням, которыми меня в детстве пичкали. Я тоже в некотором роде вырос на легендах и родовых проклятьях, как это заведено у шотландцев, только в силу своей, э, некоторой бесчувственности к подобному не воспринимал это слишком серьёзно, точнее, вообще не воспринимал.
– Значит, яблоко от яблони упало далеко.
– Возможно. В моей семье тоже существовало предание, согласно которому мой прадед якобы пошёл на сделку с дьяволом ради богатства и положения в обществе. Душу продал.
– Знаешь, в любой сказке есть доля правды. Я проверяла тебя на способности и выяснила, что ты не имеешь ни малейшего отношения к таким, как я. Ты даже косо не можешь на человека посмотреть, чтобы после этого были последствия. А вот твой прадед вполне мог оказаться совсем другим.
– Если я не такой, как ты, тогда почему злополучный Дар на двоих у меня? – тут же задал Арион интересующий его вопрос.
– Потому что эта уникальная сила передаётся только обычным людям. Почему Андрэ не воспринимала его? Ты сам сказал, что у неё есть свои способности. Дальше делай выводы сам.
Макмаер кивнул. Мысли его снова вернулись к Варидеррису, вернее, к его словам. Не понимая, что тот хотел сказать, Арион чувствовал себя идиотом.
– И?
– Что? – он встряхнул головой, освободившись от наваждения, и понял, что гостья ждёт продолжения. – А, отец говорил, что за удачливость мы расплачиваемся совестью. Каждое поколение. Дед мой был невосприимчив к внешним проявлениям, будь то даже страдания близкого человека, а мой папа переживал всё слишком глубоко, поэтому, наверное, и умер так рано. Он и меня достал. Всё боялся матери признаться, какого мы происхождения, считал, что я должен тоже это держать в тайне ото всех. Говорил, что мы не должны задирать нос, зная, кто мы такие на самом деле, потом вдруг начинал доказывать мне, что мы должны гордиться. Мол, наша кровь – не жидкая водица и всё такое прочее. Это мне так надоело, что в один прекрасный день лет тринадцать назад я собрал некоторые вещички и укатил в Дувр. Мама подумала, что я просто на месте усидеть не мог, а отец знал, в чём дело, и отпускать не хотел. Тогда я деликатно намекнул ему, что в противном случае его жена узнает о его страшной тайне. И тот уступил.
Арион отвёл взгляд. Похоже, этого он говорить не хотел.
– А потом твоя мама умерла? – решилась на вопрос Дориан.
– Ага. Отец с его слишком чувствительной совестью этого не перенёс. Он и меня не простил за мой отъезд, а я тогда ему сказал, что в следующий раз на его похороны приеду. Как в воду смотрел.
Дориан сочувствующе посмотрела на парня.
– Тебе, наверное, даже сейчас очень тяжело?
Макмаер резко посмотрел на Дориан и пожал плечами.
– Мне? Не сказал бы. Столько лет уже прошло, я смог убедить себя, что ни в чём не виноват. Ведь так проще жить, правда?
Воцарилось молчание. Дориан, шокированная признанием Ариона, обдумывала его слова. Её собеседник с любопытством смотрел на неё. Похоже, на него его речь не произвела ни малейшего впечатления. Он что, как его дед…
– Андрэ знает? – спросила она.
– Нет. Впрочем, она никогда о подобном не спрашивала, да и кому интересны такие вещи? Подобное случается сплошь и рядом.
– Не сказала бы. А ты, как я поняла, подсознательно отождествляешь себя со своим дедом, который был бесчувственным животным? Тебе наплевать, что родители мертвы?
– Нет, конечно! – возмутился Арион. – Я – нормальный человек со своими слабостями и проблемами. Никакого проклятья не существует, просто я немного пошёл в деда характером. От отца мне мало чего досталось, даже внешность дедова… Дориан, ты только подумай, какие странные законы у наследственности! – Арион встал и скрестил руки на груди. – Мои родители мне словно не родные!