Часть 2
Весна радовала ярким солнцем, вкусным воздухом разбавленным ароматом свежей зелени, прибавляя настроение и взрослым и детям, которые веселились, бегая и играя на детской площадке. В один из дней на прогулке дети нашли выпавшего птенца.
– Елена Ивановна, – кричали они наперебой, – смотрите, к нам птенчик прилетел!
Дети радовались маленькому, постоянно чирикающему пушистому комочку, гладили его по мягким крышкам, которыми он то и дела хлопал, пытаясь взлететь, но вместо этого только смешно прыгал по полу, вызывая у малышей радостный смех.
Вместе с воспитательницей из обувной коробки ребята соорудили новому жильцу домик, где каждый день кормили его крошками и поили водой. Через несколько дней, размахивая, ещё слабыми крылышками округлившийся птенец самостоятельно стал выпрыгивать из своего убежища.
Как всегда в хорошую погоду перед обедом Лена, помогая воспитателю, гуляла с детьми.
– А, где Толик? – спохватилась она, не найдя мальчика среди ребят.
– Может он в группу забежал? – предположила воспитательница.
В раздевалке никого не было. Лена прошла в группу, и услышала доносящийся откуда-то писк птенца. Она заглянула в коробку, стоящую на окне, та оказалась пустой.
– Опять выпрыгнул, бандит крылатый, – Лена пошла на поиск. Открыла спальную комнату, кладовку, вошла в туалетную комнату.
Толик не понимал, что с ним происходит. Ему никого не хотелось видеть. Дети с их разговорами, играми, сейчас раздражали его. Вчера, в среду, у него было день рождение. Ему исполнилось шесть лет. Мать обещала утром принести печенье и конфеты, чтобы в полдник угостить всех детей и после работы забрать его домой.
– Я тебя заберу пораньше, сходим с тобой в кино, а вечером после ванны, попьём чай с тортиком, как раньше, помнишь? Какой ты хочешь торт?
Толику было без разницы, какой. Лишь бы побыть с мамой вдвоём. Ему так хотелось, чтобы она прижала его крепко к себе. Как раньше после ванны, ласково растрепала его волосы полотенцем, расцеловала в распаренные красные щёки, и они сидели бы за накрытым сладостями к чаю столом и разговаривали, разговаривали.
Но она не пришла. Обида на мать блуждала по его маленькой душе и не находила выхода. Он ещё утром понял, что не будет никакого дня рождения, никакого чая с тортом потому, что мать вчера даже на работу не вышла. Её утром искала работница кухни. Он надеялся, что она выйдет на работу сегодня и зайдёт к нему, скажет, что вчера болела, простыла например. Принесёт подарки. Мальчику хотелось плакать, но почему-то не было слёз. Ему хотелось лечь в кровать, зарыться с головой под одеяло, чтобы никого не видеть и не слышать. Но в кровать ложиться нельзя. Будут ругать.
– Не пойду гулять, – решил Толик и спрятался от всех в туалетной комнате.
Когда в группе наступила тишина, Толик вышел из своего убежища. Вдруг, он вздрогнул от писка маленького птенца. Он увидел, что тот опять выпрыгнул из коробки на пол. Упав на одно крыло и завалившись на бок, птенец звонко чирикал.
– Ты чего орёшь, галка дрянная! – мальчик пнул птенца ногой. Птенец запищал ещё громче. Толик в ярости сжал кулаки, с силой отфутболил его и тот оказался в туалетной комнате. Около птенчика появилась небольшая зелёно-жёлтая лужица.
– Что ты всё гадишь, дрянь?! – закричал он и со злостью сжав кулаки, и так отшвырнул маленькое создание ногой, что птенец ударился о кафельную стену, распластал крылышки и с громким птичьим плачем прижался к стене в углу комнаты. Около него опять образовалась зелёная лужица.
– Ты опять гадишь?! Ничего не понимаешь?! Да? – мальчик нагнулся и ударил рукой по мягкому комочку, потом ещё, и ещё раз другой рукой.
Толика охватило какое-то непонятное чувство, доселе не испытанное им. Оно неожиданно вселилось в маленького человечка и стиснуло его в своих страшных объятиях, превратив в маленького монстра.
– Ты галка! Ты галка дрянь, понимаешь, что ты дрянь! Я научу тебя, как не гадить. Получай! – в пылу ярости повторял мальчик, продолжая ударами перебрасывать мечущегося птенца из стороны в сторону.
Птенец отчаянно метался, иногда он увёртывался от удара и отбегал, но очередным шлепком, мальчик опять отправлял жертву на прежнее место. Птенец старался забиться в угол. Раскрытое крыло, казалось, защищало маленькую головку от побоев. Он пищал и всё плотнее прижимался к стене. Но ребёнок с остервенением всё бил, бил и бил рукой по крохотному существу.
Сидя на корточках, мальчик, тяжело дыша, смотрел на пульсирующее в последних конвульсиях маленькое существо. Внутри его худощавого тельца ещё кипела ненависть и гнев. Какая-то пелена застелила глаза и разум маленького человечка. Он сидел и стеклянными глазами смотрел, как из птенца уходит жизнь. Воробушек лежал, подняв лапки кверху, и пытаясь в последний раз глотнуть воздух, то открывал, то закрывал неокрепший ещё клювик. Его мучения подходили к концу. Но вот, писк прекратился. Лапка птенца дёрнулась вверх, да так и застыла, словно прося пощады и помощи у своего истязателя. Из маленьких глаз выкатились две прозрачные слезинки, сверкая отражением последнего пойманного лучика света.