Я смотрю на свой телефон, на слово «секс», завернутое в обещание эротических сообщений. Стараюсь не представлять мягкую руку, которая не принадлежит мне, обнимающую мой твердый член.
Закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов.
Мой телефон снова звонит.
Алекс: Ты слышал о секстинге, Ретт? Ты делал это?
Я: Конечно, слышал об этом. Я не живу под гребанным камнем.
Алекс: Но ты это ДЕЛАЛ?
Я не собираюсь признаваться какой-то незнакомке, что никогда не занимался секстингом — незнакомке, которая знает, как выглядит мое лицо, но все еще настаивает на флирте.
На этой неделе в кампусе я мог пройти мимо нее сотню раз и никогда не узнать, что это она. Это уязвимое положение, когда я и так уже чувствую себя разбитым.
Алекс: Нет?
Я: Нет.
За этим отрицанием следует молчание, как будто мы оба смутились и не знаем, как продолжить.
Я наблюдаю, как три серые точки в нижней части экрана появляются и исчезают несколько раз, пока она печатает. Удаляет. Печатает. Удаляет. Обдумывает и начинает снова.
Смотрю на эти точки — пристально смотрю, когда они появляются.
Алекс: Ты в постели?
Я:Да. Лежу в темноте.
Алекс: Я только что выключила свет и забралась под одеяло.
Вот дерьмо.
Алекс: Как выглядит твоя кровать?
Я: Двуспальная. Голубое одеяло и подушки, зеленые простыни. Твоя?
Алекс: Все белое, включая мою бледную кожу, от головы до пальцев ног. Ногти на ногах — красивый оттенок яблочно-зеленого, если тебе интересно.
Я: Алекс, ты пытаешься… секстить меня?
Задерживаю дыхание, лежа неподвижно, как камень на моей кровати. Все напряжено, включая член. Он твердый, как камень, ставит палатку внутри моих боксеров, неудобно напрягаясь против черной ткани.
Я умираю от желания прикоснуться к нему. Гладить его. Освободить его.
Алекс: Разве ты не хочешь?
Я хочу секстинга?
Я: Это что, типа какой-то трах из жалости? Я знаю, что ты видела мою фотографию, так что ты, очевидно, знаешь, что я не очень хорошо выгляжу, что означает, что либо ты сама не привлекательна, либо ты пытаешься прикалываться над уродливым парнем.
Алекс: Я думала, что после нашего телефонного звонка прошлой ночью мы вроде как поладили. Я ошибаюсь???? Скажи, что не ошибаюсь.
Я: Ты не дурачишь меня?
Алекс: Я обещаю тебе, что нет.
Я: Ты даже не хочешь показать мне свои сиськи, но ты собираешься трахнуть меня словами?
Алекс: Ты начинаешь говорить как ханжа, и это заставляет меня чувствовать себя распущенной, LOL. Я не собираюсь умолять парня флиртовать со мной.
Я: Пофиг.
Эта эрекция делает меня раздражительным. Я должен избавиться от неё. Хочется швырнуть телефон на кровать, а потом освободить себя ладонью правой руки.
Алекс: Я не шучу, все что мне нужно сделать, это выйти из дома, и парни падают к моим ногам. Я могу трахаться с кем угодно, в любое время суток.
Я: Срань Господня. Ты говоришь, как придурки, с которыми я тусуюсь.
Алекс: Ну ДАВАЙ ЖЕ! Дай мне ЧТО-НИБУДЬ. Какой теплокровный мужчина не захочет немного пофлиртовать??? Ты не хочешь видеть мои сиськи больше, чем я хочу показать их тебе, и ты не хочешь заниматься секстингом. Ты гей???
Я: Я не гей, и НИКОГДА не говорил, что не хочу видеть твои сиськи.
Алекс: Хорошо, ты человек? Или в твоих венах течет холодная кровь?
Я: Поверь мне, я теплокровный.
Алекс: О да? Насколько ты разгорячен? Скажи мне, Ретт
Господи, я больше не могу это терпеть. Ее стремление получить то, что она хочет, меня заводит. Пульсирующий, горячий, жесткий, твердый — выбирайте.
Я: Я сейчас тверд как скала.
Алекс: Он большой?
Я: Мой член?
Алекс: Да.
Я: Да, наверное.
Алекс: Насколько большой?
Иисус Христос, не знаю, смогу ли это сделать. Я из маленького городка в глуши, с населением две тысячи двадцать девять человек. Выпускной класс двести тринадцать. Час пятнадцать минут до ближайшего супермаркета.
Прошло несколько секунд, прежде чем моя рука покинула сенсорную панель телефона и пробежала по передней части тесных боксеров, потирая жесткую длину между ногами через хлопок.
Сжимаю.
Стону.
Чееерт.
Алекс: Эй? Скажи что-нибудь, мне сейчас так жарко.
Открыв рот, я поглаживаю себя вверх и вниз, не заботясь о том, что материал натирает член. Не трачу временя, чтобы поднять пояс и погладить его должным образом.
Алекс: Ты трогаешь себя, не так ли? Скажи мне.
Я: Да.
Алекс: Поглаживаешь его вверх и вниз?
Я: Да.
Алекс: Как он чувствуется?
Я: Твердый. Хорошо.
Алекс: Действительно хорошо?
Я : Я имею в виду — это ведь моя рука, так как хорошо это может чувствоваться.
Даже возбужденный, я пытаюсь пошутить.
Алекс : Мои руки плавно гладят мое бедро, вверх по плоскому животу.
Я : Твои ноги раздвинуты, Алекс?
Алекс : А твои?
Я: Теперь да.
Я: Что делают твои пальцы?
Алекс: Они в поясе моих трусиков.
Я: Какого они цвета?
Алекс: Нежно голубого, прозрачные — ты можешь видеть все через кружево.
Я : Черт, это звучит сексуально.
Алекс: Очень сексуально. Какого цвета твои?
Я: Черные. Иногда я их не ношу.
Алекс : Свободные шары? Разве парни не так это называют?
Я: Да, откуда ты знаешь, Алекс?
Алекс: У меня есть брат. Он свинья.
Я: Одобрит ли он, если его младшая сестра кончит с каким-нибудь незнакомцем?
Алекс : Сделай одолжение, перестань называть меня Алекс.
Я: Ну, хорошо.
Алекс : Мой брат захотел бы надрать тебе задницу…
Я : Он мог бы только попытаться надрать мне задницу.