Смелей, родная. Сделай то, что требует жрица.
Она моя бабушка.
Тем более стоит подчиниться, его волк смеялся, как и он сам, хотя аккуратно, чтобы она не почувствовала смех через их связь.
Ты высокомерен.
А ты действительно принцесса; так делай сейчас то, что должна.
На этот раз Сабрина не отрицала этого. Вернула руки на уже накаленный до бела кристалл. Вновь голубое свечение стало исходить от священного камня.
- Тэрен-Гра Гилах, положи руки на кристалл.
Юноша – должно быть брат Сабрины, ради которого она стольким пожертвовала – сделал то, что ему приказали, демонстрируя лишь незначительное колебание, когда кончики его пальцев коснулись ладони сестры.
Вспыхнуло красное сияние, и пещера с источниками наполнилась необычным гудением, воздух заискрился от криктской силы, которую Барр никогда раньше не встречал.
Юноша замерцал, красное сияние увеличилось вокруг него, и после на его месте стоял ни парень, ни ворон. Он издал резкий звук, похожий на карканье, откинув голову назад, крылья раскрылись, и потом сияние осветило его фигуру вновь. И на место исчезнувшего ворона появился кто-то более древний. По пещере разнеслись крики, но Барр был слишком поражен, чтобы также отреагировать.
Дракон с настолько темно-красной чешуей, что казалось почти черной, откинул голову и после того, как победно заревел, выпустил струю огня в потолок.
Все в пещере упали навзничь со смесью трепета и страха, это ощутимо в их запахе, даже если так не вели. Но не Сабрина. Его воинственная принцесса протянула руку, чтобы прикоснуться к магическому существу.
Дракон опустил голову и ткнулся носом в ладонь Сабрины, от чего она громко рассмеялась.
- Мой брат, ты король, который приведет нашу расу к спасению.
- С союзниками, Волками, которые научились уважать все живое и жить среди людей как защитники, - от раздавшегося голоса пожилой женщины сердце Барра забилось сильней в его теле. – Таран-Гра Гилах поведет Вер-птиц в новый день для нашей расы.
Так же быстро, как он принял форму ворона, а затем дракона, юноша снова предстал в человеческом облике. Он опустился на колени и поклонился, вознося благодарности Создателю всего сущего на древне-криктском. Затем зашел в бассейн на правой платформе, полностью погрузившись и затем выпрыгнув с победным криком.
Церемония его совершеннолетия подошла к концу.
- Среди нас есть один сбившейся, - напевно произнесла жрица тем самым, пульсирующим от силы голосом. – Орел, чья душа несет в себе вину и боль от веры в неверное, что разрывает его сердце.
Лаис с паникой посмотрел на Барра.
- Не бойся. Это хорошее место и она заботится обо всех Вер-птицах, - он знал, что говорит правду, несмотря на то, что никогда не видел Аню-Гра и даже не знал о ее существовании до этой поездки.
Лаис кивнул и повернулся, делая шаг вперед, как загипнотизированный.
Стражники, отпрянувшие назад, как и все, при превращении Тарана в дракона, сейчас вышли вперед, предупреждая Лаиса при приближении к жрице. И стали двигаться по бокам, словно им было приказано, хотя Барр не слышал, чтобы произнесли хоть слово.
- Положи руки на Клах Гилах Гра, юный Лаис.
- Откуда вы знаете мое имя? – спросил тот голосом, пропитанным трепетом и благоговейным страхом.
Пожилая женщина улыбнулась, сочувствие светилось в глазах того же цвета, что и у внучки, и наполнены мудростью древних, которой Барр был восхищен.
- Создатель знает все, а я выполняю его волю.
И не сказав ничего более Лаису, приказала обоим внукам положить руки на кристалл.
- Вороны исцелять сердце, что так долго ненавидело их.
У Лаиса вырвался всхлип, но он сделал все, как ему сказали.
Поначалу сияние вокруг них было едва ли не черное, но после стало светлеть, пока не приобрело светло-желтый цвет. Цвет солнца.
- У меня горят руки, - произнес Лаис в беспокойстве вперемешку с надеждой.
- Суженый моей внучки, подойди сюда, - повелительно потребовала Аня-Гра.
Барр даже не подумал ослушаться. Он подошел на расстояние меньше фута от камня.
- Орел, положи руки к ранам, нанесенные тобой.
Лаис повернулся и сделал в точности то, что ему сказали: положил ладони на самые ужасные глубокие раны от его когтей, оставленных на груди Барра днем раньше. Покалывающее тепло исцеляло каждую рану, пока в напоминание о них не осталось лишь жар на руках Лаиса.