— Тебе чертовски хорошо известно, что я знаю! — кричит он, с укором указывая на меня пальцем. — И я готов поставить на кон свою жизнь и поспорить на то, что он понятия не имеет о том, что тебе нравится на самом деле. Ты осторожничаешь с его чувствами, притворяясь милой, маленькой девочкой, не так ли? Ты боишься отпугнуть его. Боишься слишком многое ему рассказать...
— Ты ничего не знаешь!
— О, я знаю, — говорит он, придвигаясь ближе. — Я все прекрасно понимаю. Его очаровал твой спокойный, робкий внешний вид. Его очаровала та девушка, которой ты привыкла быть. Он понятия не имеет о том, на что ты способна. О том, что ты можешь сделать, если слишком сильно пересечешь черту, — его рука проскальзывает за мою шею; он наклоняется вперед до тех пор, пока наши губы не оказываются в нескольких дюймах друг от друга.
Что творится с моими легкими.
— Ты — трусиха, — шепчет он. — Ты хочешь быть со мной, и это ужасает тебя. И тебе стыдно, — говорит он. — Ты стыдишься того, что ты когда—либо могла захотеть кого-то вроде меня. Не правда ли? — он опускает взгляд и его нос задевает мой, и я могу практически сосчитать оставшиеся между нашими губами миллиметры.
Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться, стараюсь вспомнить о том, что я зла на него, зла по какой-то причине, но его губы находятся в непосредственной близости от моих, и мой разум никак не может перестать снабжать меня мыслями о том, как бы мне избавиться от разделяющего нас пространства.
— Ты хочешь меня, — говорит он тихо, проводя рукой вверх по моей спине, — и это убивает тебя.
Я отодвигаюсь назад, отшатываясь, и ненавидя свое тело за то, что оно так реагирует на него, за то, что так быстро разлетается на части. Мои суставы становятся хрупкими, мои ноги лишились костей. Мне необходим кислород, и мозг, мне необходимо найти свои легкие...
— Ты заслуживаешь гораздо большего, чем благотворительность, — говорит он, тяжело дыша. — Ты заслуживаешь жить. Заслуживаешь быть живой, — он смотрит на меня, не моргая.
— Возвращайся к жизни, милая. Я буду рядом, когда ты проснешься.
Глава 10.
Я просыпаюсь, лежа на животе.
Я зарылась лицом в подушки, обвив руками их мягкие контуры. Я моргаю, обводя сонным взглядом окружающую обстановку, и силясь вспомнить, где я нахожусь. Яркий дневной свет заставляет меня щуриться. Волосы падают мне на лицо, когда я поднимаю голову для того, чтобы осмотреться по сторонам.
— Доброе утро.
Я вздрагиваю без видимой на то причины, слишком быстро садясь на кровати и прижимая к груди подушку по столь же необъяснимой причине. На нем черные брюки и серо—зеленый свитер, облегающий его фигуру, рукава свитера собраны вверх по предплечьям. Его волосы безупречны. В его глазах читается беспокойство, бдительность, зеленый оттенок его свитера придает им блеска. И он держит в руках дымящуюся чашку. Улыбается мне.
В ответ я слегка машу ему рукой.
— Кофе? — спрашивает он, предлагая мне чашку.
Я с сомнением смотрю на нее.
— Я никогда еще не пила кофе.
— Он неплох, — говорит он, пожимая плечами. — Делалью жить без него не может. Верно, Делалью?
Я отшатываюсь назад, и едва не ударяюсь головой о стену, находящуюся позади меня.
Из угла комнаты мне улыбается взрослый, доброжелательный на вид джентльмен. Его поредевшие каштановые волосы и усы кажутся мне смутно знакомыми, словно я уже когда—то видела его на базе. Я замечаю, что он стоит рядом с тележкой, на которой находится завтрак.
— Очень приятно официально встретиться с Вами, мисс Феррарс, — говорит он. У него слегка дрожащий, но совершенно не устрашающий голос. Его глаза кажутся неожиданно искренними. — Кофе действительно достаточно хорош, — говорит он. — Я каждый день его пью. Хотя в с—свой я обычно добавляю...
— Сахар и сливки, — говорит Уорнер, улыбаясь одним уголком рта. В его глазах читается веселье, словно они смеются над какой—то, известной только им, шуткой. — Да. Но, мне, боюсь, не нужен сахар. Полагаю, мне больше по душе горечь, — он снова бросает на меня взгляд. — Выбор за тобой.
— Что происходит? — спрашиваю я.
— Завтрак, — говорит Уорнер, по взгляду которому совершенно ничего невозможно понять. — Подумал, что ты можешь быть голодна.
— Ничего страшного, что он здесь? — шепчу я, прекрасно осознавая, что Делалью может меня услышать. — Что он осведомлен о моем пребывании здесь?
Уорнер кивает, не предлагая мне никаких объяснений.
— Ладно, — говорю я ему. — Я попробую кофе.
Я ползу по кровати для того, чтобы взять у него чашку, и Уорнер следит за моими движениями, переводя взгляд с моего лица на мое тело, и далее на смятые подушки и простыни, находящиеся под моими руками и коленями. Когда наши взгляды, наконец, встречаются, он слишком быстро отводит свой взгляд, протягивая мне чашку и отходя назад для того, чтобы нас разделяла вся комната.
— И сколько всего известно Делалью? — спрашиваю я, украдкой смотря на джентльмена в годах.
— В смысле? — Уорнер приподнимает бровь.
— В смысле, он в курсе того, что я покидаю базу? — я тоже приподнимаю бровь.
Уорнер смотрит на меня. — Ты обещал, что вывезешь меня с базы, — говорю я ему, — и, надеюсь, Делалью находится здесь для того, чтобы помочь тебе это осуществить. Хотя, если это слишком проблематично, то я всегда буду рада воспользоваться окном, — я наклоняю голову. — В прошлый раз оно не подвело.
Уорнер прищуривается, смотря на меня, и поджав губы. Не отрываясь от меня, он кивает на находящуюся позади него тележку.
— С ее помощью мы сегодня вытащим тебя отсюда.
Я подавилась своим первым глотком кофе.
— Что?
— Это самый простой и эффективный вариант, — говорит Уорнер. — Ты миниатюрная и легкая, ты с легкостью поместишься в небольшое пространство, а шторки скроют тебя от любопытных глаз. Я часто работаю у себя в комнате, — говорит он. — Делалью время от времени привозит мне подносы с завтраком.
Никто не сочтет это чем—то подозрительным.
Я смотрю на Делалью в надежде получить Что-то вроде подтверждения. Он энергично кивает.
— А как вы смогли привезти меня сюда? — спрашиваю я. — Почему бы нам попросту не проделать то же самое?
Уорнер изучает одну из тарелок.
— Боюсь, этот вариант нам больше недоступен.
— В смысле? — внезапно в моем теле начинает нарастать тревога. — Как вы привезли меня сюда?
— Ты потеряла сознание, — говорит он. — Нам пришлось быть чуть более... креативными.
— Делалью.
При звуках моего голоса пожилой мужчина поднимает голову, явно удивленный тем, что к нему обратились напрямую.
— Да, мисс?
— Как вы привезли меня сюда?
Делалью украдкой смотрит на Уорнера, который, в свою очередь, сосредоточил все свое внимание на стене. Делалью смотрит на меня, виновато улыбаясь.
— Мы... эм, мы провезли Вас, — говорит он.
— Как именно?
— Сэр, — внезапно говорит Делалью, взглядом умоляя Уорнера взять это на себя. — Мы провезли тебя, — говорит Уорнер, сдерживая вздох, — в мешке для трупов.
Мои конечности цепенеют от страха.
— Что?
— Ты была без сознания, милая. У нас было мало вариантов. Я не мог принести тебя на базу на руках, — он бросает на меня взгляд. — Во время битвы было много погибших, — говорит он. — С обеих сторон. Не составляло никакого труда не заметить мешок для трупа.
Я уставилась на него.
— Не волнуйся, — он улыбается. — Я проделал в мешке несколько дырок.
— Какой ты предусмотрительный, — огрызаюсь я.
— Это было предусмотрительно, — слышу я голос Делалью. Я смотрю на него и замечаю, что он шокировано, наблюдает за мной, пораженный моим поведением. — Наш командир спасал Вам жизнь.
Я вздрагиваю. Смотрю в чашку с кофе, пока мои щеки покрываются румянцем.
Никогда еще мне не доводилось вести с Уорнером беседы при других людях.
Интересно, как наше взаимодействие выглядит со стороны.