Мои колени встретились с землей.
— Пожалуйста, — говорю я, — пожалуйста, скажи мне, что есть и другие выжившие... Адам должен быть жив...
— Я вырос здесь, — говорит Кенджи. Он не слушает меня, а я, в свою очередь, не узнаю его грубого, наполненного болью, голоса. Я хочу, чтобы ко мне вернулся старый Кенджи; тот, который умел принимать на себя ответственность, брать контроль в свои руки. И сейчас передо мной не он.
Этот Кенджи вселяет в меня ужас.
— Здесь было все, что я имел в своей жизни, — говорит он, смотря в сторону воронки, на месте которой раньше располагался Омега Поинт. — Единственное место... все эти люди... — его голос срывается. — Они были моей семьей. Моей единственной семьей...
— Кенджи, пожалуйста... — я пытаюсь потрясти его. Мне нужно вырвать его из этой скорби до того, как я сама ей поддамся. Нам необходимо убраться отсюда, потому что в данный момент мы находимся у всех на виду, но только сейчас я начинаю понимать, что Кенджи это не волнует. Ему хочется оказаться в опасности. Ему хочется сражаться. Хочется умереть.
Я не могу этого допустить.
Кому—то из нас сию же минуту необходимо взять на себя контроль над этой ситуацией, и в данный момент, вероятно, только лишь я одна могу это сделать.
— Поднимайся, — резко говорю я более суровым тоном, чем планировала. — Тебе нужно встать, и перестать вести себя так безрассудно. Ты же знаешь, что мы подвергаем себя опасности, находясь здесь, и что нам необходимо уходить. Где ты живешь? — я хватаю его за руку и тяну вверх, но он не двигается с места. — Поднимайся! — снова кричу я. — Подни...
Внезапно я вспоминаю о том, что моя сила гораздо мощнее той, которой Кенджи когда—либо будет обладать. Это практически заставляет меня улыбнуться.
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь, силясь вспомнить все то, чему научил меня Кенджи; все, что я узнала о том, как контролировать свою силу, как пробудить ее в случае необходимости. В течение многих лет я пыталась удерживать все внутри себя и блокировать свою силу, поэтому мне по-прежнему требуется некоторое время на то, чтобы вспомнить о наличии у меня силы, ожидающей того момента, когда я воспользуюсь ею. Но в то мгновение, когда я приветствую ее, я чувствую, как она наполняет меня. Эта сила настолько мощная в своем чистом виде, что она заставляет меня чувствовать себя непобедимой.
И я отрываю Кенджи от земли, и перекидываю его через свое плечо.
Я.
Делаю это.
Кенджи, разумеется, разражается потоком непристойных ругательств, которых мне еще никогда не доводилось слышать. Он лягается, но я едва чувствую его удары; я слегка придерживаю его руками, осторожно держа свою силу в узде для того, чтобы ничего ему не сломать. Он зол, но, по крайней мере, он снова сквернословит. Это кажется мне знакомым.
Я прерываю поток его брани.
— Скажи мне, где ты живешь, — говорю я ему, — и соберись. Не вздумай сейчас на мне раскиснуть.
Кенджи на мгновение замолкает.
— Привет, эм, прошу прощения за беспокойство, но я ищу свою подругу, — говорит он. — Вы ее не встречали? Она миниатюрная, много плачет, и тратит уйму времени на свои чувства...
— Заткнись, Кенджи.
— Ох, минутку! — говорит он. — Это же ты.
— Куда нам следует пойти?
— Когда ты планируешь поставить меня на ноги? — парирует он уже безо всякого веселья. — В смысле, мне, открывается отличный вид на твою задницу, и, если ты не против того, что я пялюсь...
Я безо всяких раздумий скидываю его на землю.
— Проклятье, Джульетта... какого черта...
— Как тебе вид с такого ракурса? — я стою над его распластавшимся по земле телом, скрестив руки на груди.
— Ненавижу тебя.
— Пожалуйста, вставай.
— Когда ты успела этому научиться? — ворчит он, с трудом поднимаясь на ноги и потирая спину.
Я закатываю глаза. Прищуриваюсь, смотря вдаль. Пока что вокруг нас все чисто.
— Я не училась.
— О, конечно, — говорит он. — Ведь это и без того разумно. Ведь забрасывание взрослого парня на плечо — плевое дело. Это дерьмо у тебя само собой получается.
Я пожимаю плечами. Кенджи присвистывает.
— Еще и самоуверенная.
— Да, — я прикрываю глаза рукой от лучей зимнего солнца. — Думаю, я испортилась, проведя с тобой столько времени.
— Ух ты, — говорит он, аплодируя безо всякого юмора. — Вставай, принцесса. Ты — стэндап-комик.
— Я и так стою.
— Это называется шуткой, всезнайка.
— Куда мы отправимся? — снова спрашиваю я, тронувшись с места без конкретного направления. — Мне действительно нужно знать, куда мы направляемся.
— На нерегулируемую территорию, — он начинает шагать со мной в ногу, беря меня за руку для того, чтобы вести за собой. Мы моментально становимся невидимыми. — Это единственное место, которое пришло нам на ум.
— Нам?
— Да. Старый дом Адама, помнишь это место? Там я впервые...
Я останавливаюсь, моя грудь тяжело поднимается и опускается. Я сжимаю руку Кенджи в своей руке, и он выдергивает ее, бранясь, и переставая делать нас невидимыми.
— Адам по-прежнему жив? — спрашиваю я, изучая его глаза.
— Разумеется, он жив, — Кенджи бросает на меня недовольный взгляд, потирая свою руку. — Ты совсем меня не слушала?
— Но ты же сказал, что все погибли, — говорю я, тяжело дыша. — Ты сказал...
— Потому что все погибли, — говорит Кенджи, его лицо снова мрачнеет. — В Омега Поинте находилось более ста человек. Мы остались вдевятером.
Глава 16.
— Кто? — спрашиваю я, мое сердце сжимается. — Кто выжил? И каким образом?
Кенджи вздыхает, проводя руками по волосам, и сосредотачивая свое внимание в одной точке, находящейся позади меня.
— Ты хочешь услышать только лишь список? — спрашивает он. — Или же ты хочешь узнать о том, как все было?
— Я хочу узнать обо всем.
Он кивает. Смотрит вниз, притоптывая кучку снега. Он снова берет меня за руку, и мы продолжаем путь — две невидимки в пустынном месте.
— Полагаю, — наконец, говорит Кенджи, — что, в некоторой степени, своим спасением мы обязаны тебе. Если бы мы не отправились на поиски тебя, то мы, вероятно, погибли бы на поле боя вместе со всеми остальными.
Он колеблется.
— Мы с Адамом достаточно быстро заметили твое исчезновение, но, к тому времени, когда мы вернулись назад, было уже слишком поздно. Нас разделяло около двадцати футов, и мы успели увидеть только то, как они затаскивают тебя в танк, — он качает головой. — Мы не могли просто взять и броситься за тобой, — говорит он. — Мы старались не схлопотать пулю.
По мере рассказа этой истории его голос становится все насыщеннее и мрачнее.
— Поэтому мы решили пойти обходным путем, избегая главных дорог, и попытаться проследовать за тобой на базу — мы подумали, что тебя везут именно туда. Но, добравшись дотуда, мы наткнулись на Касла, Лили, Йена и Алию, которые уже возвращались с базы. Им с успехом удалось завершить свою миссию; они проникли в Сектор 45, вызволили Уинстона и Брендана. Они были едва живы, когда Касл нашел их, — тихо говорит Кенджи.
Он делает резкий вдох.
— Касл рассказал нам о том, что во время пребывания на базе они услышали о том, что войска были мобилизованы для нанесения удара с воздуха по Омега Поинту. Они собирались разбомбить всю территорию в надежде на то, что при достаточной огневой мощи все под землей рухнет само по себе. Что ни у кого не будет возможности спастись, и что все построенное нами будет уничтожено.
Я чувствую, как он напрягается рядом со мной.
Мы на мгновение останавливаемся, но затем я чувствую, что Кенджи снова тянет меня за руку. Я пригибаюсь, защищаясь от холода и ветра, и приказываю себе держаться перед лицом погоды и его слов.
— Вероятно, они вытягивали из наших людей сведения о местоположении Омега Поинта с помощью пыток прямо на поле боя, — говорит он. — А затем убивали их, — он качает головой. — Мы знали, что у нас мало времени, но мы находились неподалеку от базы, поэтому мне удалось угнать один из армейских танков. Мы все забрались внутрь, и направились прямиком в Омега Поинт в надежде вовремя всех вывести. Но, думаю, в глубине души, — говорит он, — все мы понимали, что у нас ничего не получится. Самолеты уже были над нами. Они уже летели к своей цели.