Это похоже на взрыв, когда он хлопает руками, но то, что меня поражает — это не взрыв.
Не прямое его воздействие. А взрывная волна.
Снова и снова и снова.
Я знаю, что единственная причина, по которой я еще жива, то, что я очень сильная.
Но Кэнджи, думаю я.
Кэнджи должен быть где-то в этой комнате. Он был тем, кто назвал мое имя, кто пытался предупредить меня. Он должен быть где-то здесь, и если мне так тяжело выжить сейчас, я не представляю, что же тогда с ним.
Ему должно быть хуже.
Гораздо хуже.
Этого страха достаточно для меня. Я наполняюсь новой энергией, отчаянной, животной яростью, которой я не могу сопротивляться, которая заставляет меня подняться. Мне удается устоять перед каждой волной, каждый удар гремит в голове, звенит в ушах.
Но я иду.
Шаг за шагом я продвигаюсь.
Я слышу выстрел. Три. Еще пять. И понимаю, что они все направлены в мою сторону.
Пули разрушаются об мое тело.
Блондин движется. Отступая. Пытаясь уйти от меня. Он увеличивает частоту своих ударов, надеясь сбить меня с ног, но я зашла слишком далеко, чтобы проиграть этот бой.
Я даже не думаю сейчас, единственное на чем я сосредоточена, это на том, как бы добраться до него и оглушить навсегда. Я понятия не имею, жив ли еще Кенджи. Я не знаю, выживу ли я. Я не знаю, как долго еще смогу противостоять этому.
Но я должна попробовать.
Еще один шаг, говорю я себе.
Двигай ногой. Теперь другой ногой. Согни в колене.
Ты почти у цели, говорю я себе.
Подумай о Кэнджи. Подумай о Джеймсе. Подумай об обещаниях, которые ты дала этому десятилетнему мальчику, говорю я себе. Верни Кенджи домой. Вернись сама.
Вот он. Прямо перед тобой.
Я тянусь вперед, как будто сквозь дымку, и сжимаю кулак вокруг его шеи.
Сжимай.
Сжимай, пока звуковые волны не остановятся.
Я слышу, как Что-то трещит.
Блондин падает на пол.
Силы покидаю меня.
Глава 73
Андерсон стоит надо мной сейчас, приставив к моему лицу пистолет.
Он стреляет.
Снова.
Еще раз.
Я закрываю глаза и глубоко—глубоко внутри себя пытаюсь собрать остатки силы, потому что, так или иначе, инстинкт самосохранения вопит внутри меня. Я помню, Соня и Сара говорили мне, что наша энергия может быть исчерпана. Что мы можем перенапрячь себя. Что они пытались сделать лекарство, помогающие в таких ситуациях.
Жаль, что у меня нет такого лекарства прямо сейчас.
Я моргаю, глядя на Андерсона, его тело размыто по краям. Он стоит прямо за моей головой, носы его блестящих сапог касаются моей головы. Я не слышу почти ничего, кроме эха в моих костях, не вижу ничего, кроме пуль осыпающихся градом вокруг меня.
Он по-прежнему стреляет. Разряжая пистолет в мое тело, ожидая того момента, когда я не смогу держаться больше.
Думаю, я умираю. Я была. Я думала, что знаю, каково это, умирать, но я была, была неправа. Потому что, это совершенно другая смерть. Совершенно другая боль.
Но я думаю, если мне придется умереть, я сделаю кое-что напоследок.
Я тянусь вверх. Хватаю лодыжки Андерсона. Сжимаю кулаки.
И его кости крошатся в моих руках.
Его крики проникают сквозь туман моего разума достаточно долго, чтобы мир снова приобрел четкие очертания. Я быстро моргаю, осматриваясь, и ясно вижу в первый раз.
Кэнджи лежит в углу. Белокурый парень валяется на полу.
Ноги больше не держат Андерсона.
Мои мысли проясняются вдруг, и я снова осознаю происходящее. Я не знаю, дает ли что—то надежда человеку, действительно ли она может придать человеку сил, но, увидев, как Андерсон корчится на полу, я начинаю думать, что у меня все еще есть шанс.
Он безумно вопит, карабкаясь назад и перетаскивая себя по полу руками. Он уронил пистолет, очевидно, из-за боли и оцепенения, настигших его, я вижу агонию в его глазах.
Слабость. Ужас. Он только сейчас осознал ужас того, что должно произойти с ним. Как это должно случиться с ним. То, что все его усилия будут сведены на нет глупой маленькой девочкой, которая была слишком труслива, как он сказал, чтобы защитить себя.
Я только сейчас понимаю, что он пытается Что-то сказать мне. Он пытается говорить.
Может быть, он умоляет. Может быть, плачет. Может быть, просит пощады. Но я не слушаю больше.
Мне абсолютно нечего сказать.
Я подхожу, вытягиваю пистолет из кобуры.
И стреляю ему в лоб.
Глава 74
Дважды.
Один раз за Адама.
Один раз за Уорнера.
Глава 75
Я возвращаю пистолет в кобуру. Подхожу, прихрамывая к Кенджи, приводя дыхание в норму, и перекидываю его на плечо.
Выламываю дверь.
И возвращаюсь обратно по коридору.
Я толкаю дверь комнаты Сони и Сары и опускаю Кэнджи на кровать.
— Помогите ему— говорю я, чуть дыша теперь. — Пожалуйста, помогите ему.
Я падаю на колени.
Соня и Сара немедленно встают. Они не говорят. Не плачут. Не кричат. Не отстают друг от друга. Они сразу же приступают к работе, и я не думаю, что когда—либо любила их больше, чем в этот момент. Они встают по разные стороны кровати, Сара с одной стороны от него, Соня с другой, они держат руки над его головой, сначала. Затем над сердцем.
Потом они чередуются, меняются, возвращая к жизни разные части его тела, пока Кэнджи не начинает шевелиться, его глаза дрожат, но не открываются, голова откидывается назад и обратно.
Я начинаю беспокоиться, но я слишком испугана, и слишком устала, чтобы сдвинуться даже на дюйм.
Наконец, они отходят от кровати.
Глаза Кенджи все еще закрыты.
— Это сработало? спрашиваю я, боясь услышать ответ.
Соня и Сара кивают.
— Он спит— говорят они.
— Он восстановится? Полностью? спрашиваю я в отчаянье сейчас.
— Мы надеемся— говорит Соня.
— Но он будет спать в течение нескольких дней— говорит Сара.
— Повреждения были очень глубокими— они говорят вместе. — Что случилось?
— Взрывная волна— Я говорю им шепотом. — Он мог вообще не выжить.
Соня и Сара смотрят на меня в ожидании.
Я заставляю себя подняться на ноги.
— Андерсон умер.
— Ты убила его— шепчут они. Это не вопрос.
Я киваю.
Они смотрели на меня с отвисшей челюстью и ошеломлением.
— Пойдемте— говорю я. — Эта война закончилась. Мы должны рассказать остальным.
— Но как мы выйдем? — Спрашивает Сара.
— Здесь везде солдаты— говорит Соня.
— Теперь нет— говорю я им, слишком устало, чтобы объяснить, но так благодарна за помощь. За то, что они есть. За то, что они еще живы. Я слегка улыбаюсь им прежде, чем направиться к кровати, и положить тело Кенджи на свои плечи. Его грудь за моей спиной, одна из рук, перекинута через левое плечо, а другая висит передо мной. Моя правая рука придерживает его ноги.
Я поднимаю его повыше на плечах.
— Готовы? спрашиваю я, глядя на девочек.
Они кивают.
Я веду их за двери и вниз по коридорам, забыв на мгновение, что я понятия не имею, как на самом деле выйти с этого корабля. Но коридоры безжизненны. Все либо травмированы, либо в бессознательном состоянии, либо ушли. Мы обходим упавшие тела. Мы все, что осталось.
Я несу Кенджи.
Соня и Сара идут за нами.
Я, наконец, нахожу лестницу. Поднимаюсь. Соня и Сара вдвоем придерживают Кенджи, пока я поднимаюсь, а потом тянусь вниз чтобы поднять его. Мы должны повторить это еще три раза, пока не окажемся, наконец, на верхней палубе, где я беру Кенджи на плечи в последний раз.
А потом мы идем, молча, по брошенному кораблю, вниз по пирсу обратно на сушу. На этот раз, я не беспокоюсь о краже танка. Меня не волнует, что кто-то увидит. Меня не волнует ничего, кроме того, чтобы найти своих друзей. И закончить эту войну.
На обочине стоит брошенный военными танк. Я пробую открыть дверь.
Открыта.
Девушки забираются, и помогают мне затащить Кэнджи им на колени. Я закрываю за ними дверь. Сажусь на сторону водителя. Я прикладываю свой большой палец к сканеру, чтобы запустить двигатель; я так благодарна Уорнеру, что он внес нас в программу, чтобы мы могли получить доступ к системе.