Кушетку подняли (белые халаты не позволяли увидеть парня, который вырвал себе глаза) и вынесли из комнаты.
Спустя несколько минут (часов? дней? лет?) один из аспирантов подошел к кушетке Энди, проверил капельницу, потом добавил еще немного «Лота шесть» в мозг Энди.
– Как самочувствие, парень? – спросил аспирант, но, разумеется, он вовсе не был аспирантом, не был и студентом; никто из них не учился в колледже. Во-первых, выглядел этот тип лет на тридцать пять, слишком старый для аспиранта. А во-вторых, он работал на Контору. Энди вдруг обнаружил, что знает это. Абсурд, конечно, но он знал. И звали этого мужчину…
Энди напрягся и нашел имя. Мужчину звали Ральф Бакстер.
Он улыбнулся. Ральф Бакстер. Легко и просто.
– Я чувствую себя нормально, – ответил Энди. – А что с тем парнем?
– С каким парнем, Энди?
– Тем, который вырвал себе глаза, – безмятежно ответил Энди.
Ральф Бакстер улыбнулся и похлопал Энди по руке.
– Зрительные галлюцинации, да?
– Вовсе нет, – подала голос Вики. – Я тоже это видела.
– Вы думаете, что видели, – ответил аспирант, который не был аспирантом. – У вас одна и та же галлюцинация. Парень, лежавший у доски, выдал мышечную реакцию. Что-то вроде судорог. Никаких вырванных глаз. Никакой крови.
Он собрался уходить.
– Друг мой, невозможно увидеть общую зрительную галлюцинацию без предварительного обсуждения. – Энди чувствовал себя невероятно умным. Его логика выглядела безупречной, бесспорной. Он держал старину Ральфа Бакстера за яйца.
Ральф улыбнулся, нисколько не утратив присутствия духа.
– С этим препаратом все возможно, – ответил он. – Я скоро, идет?
– Конечно, Ральф, – согласился Энди.
Ральф остановился, вернулся к кушетке, на которой лежал Энди. Вернулся в покадровой съемке. Задумчиво посмотрел на Энди. Тот улыбнулся в ответ широкой, глупой, обдолбанной улыбкой. Я тебя снова подловил, старина Ральф. Опять ухватил за яйца. И тут на него выплеснулся ушат информации о Ральфе Бакстере, прорва всякого и разного: ему тридцать пять, в Конторе он шесть лет, до этого два года в ФБР, он…
За свою карьеру убил четверых, троих мужчин и одну женщину. После смерти изнасиловал ее. Независимый журналист, работала на агентство Ассошиэйтед Пресс и узнала…
Данный момент получился скомканным. Однако значения это не имело. Внезапно Энди понял, что не хочет этого знать. Улыбка увяла. Ральф Бакстер все смотрел на него, и Энди потащило в черную паранойю, которую он помнил по двум прошлым улетам с ЛСД… только еще более глубокую и пугающую. Он понятия не имел, каким образом столько узнал о Ральфе Бакстере – и как ему стали известны имя и фамилия мнимого аспиранта, – но ужасно боялся, что, расскажи он все это Бакстеру, его наверняка вынесут из аудитории 70 «Джейсон-Гирней-холла» так же быстро, как и парня, вырвавшего себе глаза. А может, это действительно была галлюцинация? Странное происшествие теперь казалось совершенно нереальным.
Ральф все смотрел на Энди. Постепенно губы Ральфа растягивались в улыбке.
– Видишь? – мягко сказал он. – С «Лотом шесть» случается всякое.
Он ушел. Энди облегченно выдохнул. Взглянул на Вики, и она смотрела на него, в широко раскрытых глазах читался испуг. Она слышит мои эмоции, подумал Энди. Как по радио. Так что сдерживайся. Помни, что она улетела, чем бы это дерьмо ни было!
Он улыбнулся Вики, и через мгновение она нерешительно улыбнулась в ответ. Спросила, что не так. Он ответил, что не знает, может, и ничего.
(но мы не разговариваем… ее губы не двигаются)
(правда?)
(вики? это ты?)
(это телепатия, энди? так?)
Он не знал. Но чем-то это было. Энди закрыл глаза.
Они точно аспиранты? – спросила она встревоженно. Они какие-то другие. Это наркотик, Энди? Я не знаю, ответил он, не открывая глаз. Я не знаю, кто они. Что случилось с тем парнем? Которого они унесли? Он открыл глаза и посмотрел на Вики, но она качала головой. Не помнила. Энди удивился, но тут же с ужасом осознал, что и сам едва помнит. Казалось, прошли многие годы. У него начались судороги, у того парня, верно? Мышечная реакция, вот и все. Он…
Вырвал себе глаза.
Но имело ли это значение? По большому счету?
Рука, взметнувшаяся среди белых халатов; рука утопающего.
Но это случилось давным-давно. Где-то в двенадцатом столетии.
Окровавленная рука. Бьет по учебному плакату. Плакат с дребезжащим чавканьем наматывается на валик.