2
Кабинет Кэпа находился в глубине здания. Из большого панорамного окна открывался прекрасный вид на лужайку позади особняка, амбар и пруд, отчасти затененный ольховыми деревьями. Рич Маккеон катил по лужайке на миниатюрном тракторе-газонокосилке. Кэп постоял, глядя на него, заложив руки за спину, потом прошел в угол, к кофемашине. Наполнил свою флотскую чашку, добавил сухих сливок, сел за стол и нажал клавишу аппарата внутренней связи.
– Привет, Рейчел, – поздоровался он.
– Доброе утро, Кэп. Доктор Уэнлесс…
– Я так и знал! – воскликнул Кэп. – Знал. Почувствовал запах этой старой крысы, едва переступил порог.
– Сказать ему, что вы сегодня заняты?
– Не нужно, – стоически ответил Кэп. – Пусть просидит в желтой гостиной все это долбаное утро. Если сам не решит уйти, я приму его перед ланчем.
– Хорошо, Кэп.
Проблема решена, во всяком случае, для Рейчел, с легким раздражением подумал Кэп. Но в действительности Уэнлесс и не был ее проблемой. Если на то пошло, Уэнлесс постепенно превращался в помеху. Он пережил свою полезность и влияние. Что ж, в их распоряжении оставался лагерь на Мауи. И разумеется, Рейнберд.
От этой мысли Кэп вздрогнул… а с ним это нечасто случалось.
Он вновь нажал клавишу аппарата внутренней связи.
– Я хочу еще раз посмотреть досье Макги, Рейчел. И в десять тридцать пригласи ко мне Эла Штайновица. Если Уэнлесс будет здесь, когда мы с Элом закончим, пусть заходит.
– Хорошо, Кэп.
Кэп откинулся на спинку кресла, сложил руки домиком, задержал взгляд на фотографии Джорджа Паттона на стене. Паттон стоял, расставив ноги, на башне танка, словно возомнил себя кем-то вроде Дюка Уэйна.
– Жизнь усложняется, если не давать себе послаблений, – поделился он с фотографией Паттона и начал потягивать кофе.
3
Десять минут спустя Рейчел привезла досье на библиотечной тележке. Шесть коробок с документами и донесениями, четыре – с фотографиями. А также распечатки телефонных разговоров. Телефон Макги прослушивался с 1978 года.
– Спасибо, Рейчел.
– Всегда рада помочь. Мистер Штайновиц будет здесь в половине одиннадцатого.
– Разумеется, будет. Уэнлесс еще не умер?
– Боюсь, что нет, – с улыбкой ответила она. – Просто сидит и смотрит, как Генри прогуливает лошадей.
– Раздирает свои чертовы сигареты?
Рейчел прикрыла рот рукой, как школьница, хихикнула и кивнула.
– С половиной пачки уже расправился.
Кэп хмыкнул. Рейчел ушла, и он занялся бумагами. Сколько раз он уже их просматривал за последние одиннадцать месяцев? Десять? Двадцать? Вскоре он выучит их наизусть. И если Эл прав, двое оставшихся Макги будут схвачены до конца недели. От этой мысли в животе зашевелился горячий червячок волнения.
Он начал просматривать досье Макги, доставая лист там, читая отрывок здесь. Именно к такому способу он обычно прибегал, чтобы быстро вспомнить все. Его сознание работало на холостом ходу, тогда как подсознание вышло на максимальный режим. Он хотел ухватить не отдельные подробности, а ситуацию в целом. Как говорят бейсболисты, взять контроль.
Сейчас он держал в руке служебную записку Уэнлесса, более молодого Уэнлесса (они все тогда были моложе), датированную 12 сентября 1968 года. Взгляд Кэпа упал на часть абзаца:
…огромную важность в продолжающемся исследовании контролируемых психических феноменов. Дальнейшее тестирование на животных будет контрпродуктивным (см. п. 1 на обороте листа); как я уже указывал на совещании спецгруппы этим летом, проверка на заключенных или любых аномальных личностях может привести к очень серьезным проблемам, если в отдельных случаях выявится высокая, как мы и предполагаем, эффективность «Лота шесть» (см. п. 2 на обороте листа). По этой причине я продолжаю настоятельно рекомендовать…
Ты продолжал рекомендовать проверить «Лот шесть» на контрольных группах студентов колледжа, приняв беспрецедентные меры предосторожности на случай неудачи, подумал Кэп. В те времена Уэнлесс предпочитал не медлить с принятием решения. Куда там. Исходил из принципа «вперед на всех парах, и плевать на последствия». Проверка «Лота шесть» проводилась на двенадцати студентах. Двое умерли: один во время эксперимента, второй вскоре после его завершения. Двое безвозвратно сошли с ума, и оба превратились в калек: юноша ослеп, у девушки возник психогенный паралич. Обоих отправили в лагерь на Мауи, где им предстояло пребывать до конца своих жалких дней. Оставалось восемь. Один погиб в автомобильной аварии в 1972 году, и эта авария по всем признакам тянула не на аварию, а на самоубийство. Еще один прыгнул с крыши кливлендского почтамта в 1973 году, и тут вопросов не возникало: он оставил предсмертную записку со словами, что «больше не может выносить эти картинки в голове». Кливлендская полиция диагностировала депрессию с суицидальными тенденциями и паранойю. Кэп и Контора поставили свой диагноз: смертельное похмелье от «Лота шесть». После этого осталось шестеро.