Девушка кивнула.
- Я пришел за своим портретом.
- Вы родственник Олвен МакТайр? - к Аннете даже начал возвращаться ее деловой тон. Видимо, ирландка решила продать картину без согласия остальных членов семьи и потратить деньги на собственные нужды, как низко.
- Можно и так сказать. И я пришел за своим портретом.
У нее озноб пошел по спине от акцента на слове «своим».
- Позвольте представиться - Бран Кеган МакТайр.
Шок и темнота. Аннета упала в обморок.
Пожилая Аннета вздыхает и просит горячего чая с чабрецом. Ей его приносят, и она снова погружается в сладость воспоминаний.
Она падала в темноту. Ладонь жгло огнем. А по щекам лился холод. Аннета резко открыла глаза и вскрикнула. Бран МакТайр, если это действительно был он, медленно гладил ее по лицу руками. И этот леденящий холод исходил именно от них. Кожа его была неестественно бледна, а глаза горели серо-желтым огнем. Дрожь прошла по телу Аннеты.
- Тихо, тихо, - он продолжал гладить ее по щеке.
Она хотела закричать, хотела оттолкнуть его, но лишь сдавленно пискнула, страх сдавил горло.
- Ты такая теплая, Аннета, такая живая, - он провел рукой по ее волосам, девушка дернулась.
- Не бойся. Я тебя не трону. - МакТайр резким движение поднял Аннету на ноги. - Тебе лучше присесть. Мне бы не хотелось, чтобы вы, прекрасная леди, вновь потеряли сознание. - Он подвел ее к креслу и усадил, опустился на колени рядом с ней. А она молчала, только жадно и испуганно смотрела на него. Фраза, сказанная ей недавно, о том, что она могла бы его полюбить, казалась бредом сумасшедшего. Он был страшен, но не внешне, нет, он будто пах опасностью, и это ее отталкивало.
- Я больше не нравлюсь тебе, Аннета? - его голос обволакивал и в то же время колол иглами. - Почему ты молчишь?
Она, наконец, собралась с силами, чтобы ему ответить.
- Вы... вы... портрет...
- Да, это я изображен на портрете.
- Но ему же около двухсот лет. Я не понимаю...
- Все очень просто. Мне двести тридцать два года.
Она ойкнула: - Но как же... люди столько не живут...
- А кто тебе сказал, моя милая Аннета, что я человек?
И было это сказано мягко и нежно, словно мать втолковывала ребенку прописные истины. А у девушки от ужаса замерло сердце, казалось, она проваливается в глубокую яму, будто снова падая в обморок, но при этом оставаясь в сознании.
- Хочешь знать, кто я?
Не хотела она ничего знать, она хотела, чтобы этот человек сейчас же ушел и забрал свою картину.
- Я заберу портрет, не волнуйся. Я ведь пришел именно за ним.
- Вы... нет... вы мои мысли читаете?
- Глупышка, у тебя все написано на лице, - он улыбнулся, и Аннета вжалась в кресло. Это была не улыбка, но звериный оскал.
- Ты смешная, Аннета.
Мужчина поднялся с колен и подошел к полотну.
- Я был красив тогда. Мне ничего не стоило вскружить голову дюжине девиц за вечер. А как я был самовлюблен и горделив. Мне казалось, что весь мир у моих ног. Ха! Я был еще и глупцом, к тому же.
- Не хочу ничего знать, не хочу, не хочу, - Аннета лихорадочно, как заклинание повторяла эти слова, прижала руки к ушам, чтобы заглушить его голос. Бран МакТайр молнией подлетел к ней и схватил за запястья. - Нет, ты будешь меня слушать, потому что я этого хочу.
- Я не..., - глаза наполнились слезами.
- Ты не будешь плакать. Ненавижу женские слезы.
Она кивнула. Аннете казалось, что вся ее жизнь сейчас была во власти этого жуткого мужчины. Все происходящее могло бы быть сном, если бы девушка не знала, что все это явь.
- Может быть, вы просто заберете портрет и уйдете?
- О, это было бы слишком просто. Я и так его заберу. Мои чудесные потомки все время пытаются от него избавиться: продать, сжечь, утопить в озере, разрезать, отдать кому-нибудь. Но мои мысли всегда с ними. А я, знаешь ли, с возрастом стал ужасно сентиментален. Хочу, чтобы картина хранилась в роду.
Аннета дрожала.
- Тебе холодно? Боюсь, что я не смогу тебя согреть. Ты ведь уже догадалась, кто я.
Она замотала головой.
- Как же так? Ты ведь умная и начитанная девушка, Аннета. Разве тебе не встречались в книгах рассказы о прекрасных бессмертных существах с бледной кожей и острыми клыками, о существах, что питаются челове...
- Встречались! - в отчаянии выкрикнула она. Девушка нем могла это выносить. Звуки его голоса рождали все новые и новые волны страха.
- И кто же я? - он вновь опустился на колени, приблизился к ней, жадно вдыхал ее запах. Его серые глаза были совсем рядом.
- Вы... Дитя Ночи.
Он расхохотался: - Не ожидал, что ты настолько поэтична, прекрасная Аннета! И все же, кто я?
- Вы вампир, - выдохнула она.
- Умница! - воскликнул он. - Я не сомневался в твоей сообразительности.