Аннета уже ничего не понимала, все происходящее начало смешиваться и утрачивать очертания.
- Что вам от меня нужно?
- Ничего, - спокойно ответил он. - Я пришел за своим портретом.
- Так почему же вы его не забираете?
- Разве тебе не доставляет удовольствие наша небольшая беседа? - он опять рассмеялся. - Что ты знаешь о таких как я? - вдруг спросил Бран МакТрай.
- Ничего. Только то, что вы уже сказали.
- Ты лжешь.
- Я...вернее, вы, в книгах пишут, что вы боитесь солнечного света, и... нет, ничего больше не помню.
- Ты бы могла перестать меня бояться, как ты думаешь?
Она не выдержала и закричала: - Зачем вы задаете мне все эти вопросы? Зачем разговариваете со мной? Что вам нужно? Вы решили поиграть, прежде чем выпить мою кровь? Решили поиздеваться?
Он выглядел так, будто она сказала что-то донельзя забавное, а потом его лицо резко стало серьезным. Он откинул со лба прядь волос и вздохнул.
- Что ж, раз ты так упряма и не желаешь продолжать беседу...
Тот момент она запомнила навсегда. Аннета вся сжалась в комок, закрыла глаза. Она знала, что сейчас произойдет. Знала, что сейчас острые клыки вонзятся ей в шею. Она не была к этому готова, но понимала, что бороться с таким существом, как «Ворон» бесполезно. От него не убежать, его не победить. Ей вспомнились рассказы об осиновых колах и чесноке. И не будь все так страшно, она бы рассмеялась, ведь дома в холодильнике стоял чесночно-грибной суп. Она ждала, что мимо ее внутреннего взора пронесется вся жизнь, что она вдруг осознает, что-то важное, но в голову лезли мысли о недорисованной вазе для аукциона и недомытой посуде на кухне.
Она ждала, а боль все не приходила. Аннета почувствовала боль, но в мышцах, они затекли от напряжения. Наконец, она решилась открыть глаза. Никого. Бран МакТрай ушел, забрав с собой свой портрет.
Девушка еще долго просто сидела в кресле и, молча, глядела в темноту. Ей казалось, что он вот-вот вернется. Но время шло, ночь становилась глубже, а он не возвращался. Страх, стискивающий сердце, отпустил. И Аннета решила, что у нее есть силы заказать такси и поехать домой. Нужно было покормить кошку. Она медленно встала с кресла, ноги слегка дрожали, сердце бешено стучало в груди, но в остальном Аннета была в полном порядке, по крайней мере, физически. Она подошла к столу, намереваясь позвонить в службу такси. - Мария Магдалена, что это? - на гладкой полированной поверхности сложенный пополам лист бумаги с изящно выведенным «Аннете Брайт» на нем. Она, дрожа, развернула его.
«Прекрасная Аннета, мне жаль, что я вас напугал, прошу меня простить. И очень жаль, что наша встреча не доставила вам такого же удовольствия, как мне. Но все же тешу себя надеждой, что она запомнится вам надолго.
Да, должен сказать, что не советую рассказывать кому-либо обо мне. Мы этого не любим и не допускаем. Отныне, вы всегда будете в моих мыслях, и, если захотите передать свое знание дальше, что ж, тогда, как бы мне этого не хотелось, случится то, чего вы так боялись всю нашу непродолжительную беседу. Ваш Бран Кеган МакТайр»
Рядом лежал законченный рисунок вазы.
Аннета допивает уже остывший чай. Ее взгляд, устремленный было в одну точку, снова становится обычным. Теперь она смотрит в окно. Там идет молодая белокурая девушка в ярко-желтом пальто. Она держит в руках воздушный шар и громко хохочет. Ее смех болью отзывается в груди. Аннета зовет медсестру.
- Милочка, садись. Я хочу тебе кое-что рассказать...