— А современные Морганы?
— Джон Пирпонт Морган, основатель династии, нажился на поставках дефектных карабинов в нашей армии в годы гражданской войны между Севером и Югом. Это стало традицией — я имею в виду умение группы Морганов наживаться на войнах. Война — самое прибыльное дело. Пираты и корсары выродились в предпринимателей и спекулянтов, а то и в мародеров глобального масштаба. Благородство исчезло — остался большой и малый бизнес.
— Вы убедили меня, капитан. Вы рождены благородным пиратом, и если кончите на виселице, это будет вполне закономерно. Я помашу вам батистовым платочком.
Конечно же, Маккелрой был пьян. Ему хотелось казаться в наших глазах умным, оригинальным, приобщенным к неким государственным тайнам, к жизни финансовых воротил.
Мне давно хотелось выяснить строй мыслей вот таких американских парней, как этот Маккелрой: чем они живут, что думают, как относятся к политике своего правительства… И вообще, за последнее время появился интерес к американцам. «Слоны» и «Ослы» — вот как называют себя их правящие партии, атомным бомбам они дают игривые имена: «Толстячок», «Малыш». Их президенты — Гарри, Тэдди, Эндрю, этакие ловкие парни, сделавшие крупный бизнес на политике. Из всего этого проглядывало в самом деле нечто пиратское, гангстерское.
— Ну, поскольку мы откровенно заговорили о политике, — сказала я, — объясните популярно: за что беспрестанно воюют ваши Штаты, бесцеремонно вмешиваясь в дела других государств? Почему США так агрессивны? Возможно, сегодня в самом деле наша последняя встреча, и мне хотелось бы знать ваше мнение на этот счет.
Он усмехнулся и, как мне показалось, протрезвел. Произнес задумчиво:
— Я тоже пытаюсь проникнуть в русскую психологию и убеждаюсь — не по зубам. Наверное, мы никогда не поймем друг друга. У нас разные исходные точки, разные логические предпосылки. Я плохой психолог и еще худший философ. Мы очень редко общались с вами, мисс Вера, чтобы найти грани духовного соприкосновения. Ваша коммунистическая логика берет начало в недрах социальных теорий, и в этих теориях большое место занимают такие понятия, как интернационализм, гуманизм, благо всего человечества. Даже во внешней политике вы, русские, на первый план выдвигаете все это. Вы убеждены, будто любовь к отечеству должна выходить из любви к человечеству, что законы нравственности и справедливости должны стать высшими законами в отношениях между народами. Уважение к заключенным договорам и соглашениям, верность слову, выполнение взятых на себя обязательств… И тому подобное. Нам, американцам, такой подход к мировым проблемам кажется искусственным, странным. Что было бы, скажем, если бы президент выполнял свои предвыборные обещания? Мы, возможно, эгоистичны, так как никогда не пеклись о благе всего человечества. Мы руководствуемся лишь жизненно важными интересами Соединенных Штатов.
— А что это такое? — поинтересовалась я.
— Ну, военно-экономический контроль США над различными районами мира. Свобода рук…
— Зачем?
— Государства всегда боролись за мировое господство, за гегемонию вести за собой остальное человечество. «Пост американа»… переустройство мира по образу и подобию Америки.
— Куда вы собираетесь вести за собой человечество? Агрессор не может быть гегемоном. На каком основании вы берете на себя роль мирового жандарма? Почему интересы самых реакционных сил вы настойчиво выдаете за интересы всего государства?
— Мы убеждены в том, что агрессия — своего рода генетический инстинкт человечества; она относится к сущности человека. Ее можно лишь смягчить, избежать невозможно. Так считает, например, генерал Макартур. Мы отбрасываем в сторону мешающие нам нормы и принципы, укоренившиеся в сфере международного общения, — разве это агрессия? Мы сильнее всех — только и всего.
— Философия грабителей! Гитлер на этом погорел, переоценил свои силенки.
— Вот видите, наши логики альтернативны.
— А где находятся районы жизненно важных интересов Соединенных Штатов?
— В любом районе земного шара. Сегодня — в Японии, завтра — в Корее или в Китае, или же в Юго-Восточной Азии, в Индокитае, на Ближнем Востоке, в Европе, в Африке, в Латинской Америке. Мы хотим быть гегемоном в Атлантическом океане, в Тихом.
Он прямо-таки упивался, поддразнивая меня.
— Я поняла вас, капитан Маккелрой: ваши Штаты хотели бы бесконтрольно распоряжаться ресурсами других стран. В эпоху великих географических открытий туземцы островов, допущенные на корабль, хватали и присваивали себе все, что попадало под руку: топоры, зеркала, медные дверные ручки. И изумлялись, когда европейские моряки наказывали их за это, отбирали похищенные вещи, — ведь закон дикарей гласил: «Все, что успел захватить, — твое!» Так сказать, свобода действия для индивидуальной инициативы. Свобода рук.