Грустно было, однако, видеть Калли, которая молча смотрела на обоих мальчиков, оставленная в одиночестве. Впрочем, в конце концов о ней вспомнил Талис. Это произошло, когда они сидели под тенистым деревом и пили сладкий сидр, который сварила Мег.
— Расскажи-ка нам историю, Калли, — сказал Талис.
Калли, очень польщенная, улыбнулась. Она начала рассказывать одну из своих лучших историй, которую придумывала целых четыре дня — сказку про одного дракона, про лошадь и про ведьму с зелеными волосами. Но только-только она начала, как Эдвард зевнул и заявил:
— А то, что я сейчас читаю, гораздо интереснее. Кстати, твой отец скоро вернется? Я хочу… я хочу попрощаться, прежде чем уеду.
Он, конечно, не мог признать, что собирается спрашивать какого-то крестьянина, как ему добраться до дома. Скорее всего, думал он, этот фермер не знает, где находится такой богатый дом, как дом его отца, но, может, он знает хоть что-нибудь.
Задумавшись о собственных проблемах, Эдвард не заметил, как остолбенели и Калли, и Талис. И даже если бы увидел, не понял бы почему.
«Читаю, — думала Калли. — Он читает истории». В деревне умел читать только священник. И он говорит, что незачем каждому рабу Божьему учиться читать. Читать — это очень сложно, поэтому нечего забивать этим себе голову. Священник прочитает Библию и расскажет всем и каждому, о чем там написано. Обычные люди, те, кто не избран Господом, те читать не умеют.
— Что ты читаешь? — прошептала она, подтягивая колени к своему подбородку. — Библию, да?
Эдвард покосился на нее краем глаза. Он был, как раз в таком возрасте, когда еще не мог принять определенного решения — хороши девочки или ужасны. И особенно он не мог принять никакого решения относительно этой девчонки. Она не из красавиц, и, конечно, даже когда вырастет, не будет красавицей. Лицо у нее слишком бледное, слишком бесцветное, слишком простые черты. Впрочем, волосы у нее роскошные. Сейчас они были снова заплетены в толстую косу, которая свисала у нее за спиной. Странно было смотреть, как она следует повсюду за этим черным Талисом, за мальчиком, который был одет и говорил как крестьянин, но держался, по крайней мере, как сын короля.
Девочка повсюду ходила за ним как тень, а он, кажется, и не думал раздражаться. Более того, как только она отводила взгляд, он сразу начинал оглядываться и хмуриться. Он, казалось, совершенно точно знает, когда ее внимание бывает привлечено к чему-то еще, кроме него, даже когда он стоит к ней спиной.
Все это казалось весьма странным для Эдварда, потому что в его доме девочки и мальчики всегда жили раздельно. Их самих это вполне устраивало. Кому бы это могло понравиться, что какая-то дура вечно висит у тебя за спиной? И еще: почему эта девочка так молчалива? Насколько Эдвард знал этот народ, они вечно тараторили. Кажется, Калли открыла рот в первый и последний раз, чтобы рассказать эту нудную сказку о летающих зверях и ведьмах. Он, Эдвард, устал от этих сказочек уже много лет назад. Теперь он читает настоящие истории, о королях и рыцарях, и еще о войнах — обо всем том, о чем крестьянская девочка не может иметь никакого понятия.
Эдвард открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент вернулся Уилл. Он узнал, в каком направлении был дом Эдварда. Несколько секунд мальчик колебался, не зная, как ему следует попрощаться. Наверное, не стоит говорить крестьянам «спасибо». Интересно, что бы его отец сделал в такой ситуации?
Эдвард забрался на свою лошадь и сверху посмотрел на четверых встреченных им сегодня людей. Теперь, как только он увидел их вместе, ему бросилось в глаза, как они странно выглядят. Двое взрослых были обычные фермеры, загорелые и обветренные, но дети… В общем, если бы их хорошенько и богато одеть, они великолепно смотрелись бы при дворе у королевы. Особенно мальчишка (Эдвард стал особенно снисходителен и великодушен, когда узнал, что он на целых четыре года старше Талиса). Да, если бы Талиса одеть в бархат, а не в кожу, он был бы настоящим красавчиком.
Внезапно Эдварду стало совершенно безразлично, что на его месте сказал и сделал бы его отец. Как только он вернется домой, отец, вполне возможно, убьет его. Так какая разница, как будут выглядеть его последние действия перед смертью?
Он галантно снял шляпу, прижал ее к сердцу, раскланялся со всеми четырьмя и произнес:
— Благодарю вас за прекрасно проведенный день. Неожиданно у него промелькнула великолепная мысль. Он расстегнул сумку, которая была прикреплена к седлу, и вынул большую книгу в прекрасном кожаном переплете. Это были легенды о рыцарях Круглого Стола. Книга принадлежала его отцу, но теперь, думал он, это уже неважно.
— Подарок вам, моя леди, — сказал он, обращаясь к Калли, как придворный королевы Елизаветы, и протянул ей книгу, которую она тут же жадно схватила. Потом Эдвард резко дернул узду, и лошадь вскачь понесла его вниз по дороге, в том направлении, в котором, как сказал Уилл, был дом его отца.
Как только мальчик покинул двор, трое из оставшихся невольно подумали, что в их жизни что-то переменилось. Уилл-то думал только о той работе, которую мог бы сделать и не сделал, пока ходил и выспрашивал всех, как этому мальчишке доехать до дома. Но Мег думала о том, что начиная с этого дня она уже никогда не сможет посмотреть на «своих» детей, как смотрела раньше. Хотя они с мужем растили и воспитывали их в течение восьми лет, они были не похожи на Мег и Уилла. Она почувствовала, что Калли и Талис с первых секунд знали о том, что равны с этим богатым мальчиком и поэтому так держались.