Пост, который я имел на этой переправе, был уже оставлен, когда туда прибыл князь Гагарин, посланный мною по правому берегу реки Марк, со своим башкирским полком, одним эскадроном гусар и двумя орудиями.
Ночью он без колебаний атаковал противника, намного превосходящего его числом; успех был полным; Тюрнхаутский пост взят с саблей в руке. Нам достались 200 пленных, а остальные были обязаны своим спасением только ночной темноте и труднопроходимой местности. Часом позже транспорт попал бы в руки французов.
Тяжелые пушки прибыли, стараниями наших артиллерийских офицеров и голландских офицеров под руководством полковника Штайнмеца, их удалось разместить на валах после утомительной работы. Одни занимались устройством платформ, другие устанавливали пушки на лафеты, в большинстве своем требовавшие серьезного ремонта, в то время как прочие тянули пушки, наполняли заряды и сортировали ядра. Вся эта работа сопровождалась неприятельской бомбардировкой, на которую мы не имели ни времени, ни средств отвечать. Наше молчание заставило противника думать, что настал момент для капитуляции; он прислал парламентера с требованием сдать город. Его попросили удалиться, и наша новая артиллерия в количестве 40 орудий, вступив в игру, доказала неприятелю, что ему не на что надеяться.
Полковник Чеченский направился в Тилбург для того, чтобы оттуда тревожить неприятеля и сохранять мое сообщение с постами генерала Бюлова; князь Гагарин оставался в Тюрнхауте, держа связь с отрядом майора Алферьева и передавая мне новости о высадке англичан в Виллемстаде.
Вечером 8 декабря в Бреду возвратились полковник Коломб и капитан Петерсон; они побывали в Лувене и Малине, откуда привезли 8 захваченных у неприятеля орудий и три сотни плененных в Испании англичан, которых им удалось освободить. Эта удивительная встреча принадлежала к великим событиям 1813 года.
Всю эту ночь город продолжал подвергаться сильной бомбардировке; несколько пожаров напугали жителей, но усердие и активность наших войск позволили повсюду справиться с огнем и сохранить в городе порядок и спокойствие.
Утром 9 декабря, после усиления канонады, неприятель попытался провести атаку на Тюрнхаутские ворота; она продолжалась довольно долго и прекратилась только тогда, когда я сделал вылазку через Антверпенские ворота. Солдаты голландского батальона, наспех сформированного из жителей города, пошли в бой с радостными криками и проявили замечательное рвение, я поддержал их сотней отборных людей нашей пехоты. Противник понес значительные потери, и даже канонада прекратилась. Вечером она возобновилась, однако ночь была спокойной. Англичане ничем не могли нам помочь; их высадку задержал сильный ветер, который уносил в море суда, перевозившие лошадей.
Боммелварт был настолько непроходим из-за ледохода, что генерал Бюлов, который теперь очень хотел прийти мне помощь, не мог переправить через него свои войска. Однако французы должны были опасаться прихода англичан и пруссаков, и либо поторопиться в своем начинании против Бреды, либо отказаться от него.
10 декабря они захватили все дороги кроме той, которая вела к посту, занимаемому князем Гагариным. Батареи, защищенные возведенными за ночь укреплениями, были придвинуты ближе к крепости, их оживленный огонь стоил нам больших потерь и разрушил несколько домов. Бастион, на котором разместил я свою штаб-квартиру, стало почти невозможно удерживать, и большинство орудий на нем было подбито. Под вечер противник с яростью атаковал трое ворот. Антверпенские ворота были обороняемы князем Жеваховым, чьи спешенные гусары соперничали в храбрости с нашей пехотой. Тюрнхаутские ворота охраняли генерал Сталь и пруссаки под командованием полковника Коломба. Все были воодушевлены самым прекрасным рвением, и на всех лицах была написана уверенность в успехе.
Со своим последним резервом я направился к Буа-ле-Дюкским воротам, где атака, казалось, была решающей. Местность там была достаточно открытая, и когда день склонялся к вечеру, я произвел вылазку с 3 эскадронами гусар, одним казачьим полком и 4 конными орудиями. Мы с неистовой силой бросились на врага, он уступил первому натиску и поспешно отступил на довольно большое расстояние.
Опасаясь, что этот слишком легкий успех таит в себе какую-нибудь ловушку, я остановил преследование. В этот самый момент азарт увлек казачью партию, присланную от князя Гагарина, которая воспользовалась моментом и с громким криком бросилась в тыл французам. Последние опасались, что мое движение было согласовано с корпусом Бюлова, и это обстоятельство вынудило их к быстрому отступлению.