Наконец мы прибыли в Кяхту — наиболее удаленный конечный пункт нашего путешествия и место, которое должно было более всего возбудить наше любопытство. Эспланада в 1000 шагов, где осуществляется вся торговля России с Китаем, делит русскую часть города, населенного приказчиками наших купцов, и досмотрщиками китайской части; это единственное место, где она разрешена. Кяхта является также только торговым поселением; нет ни одной женщины, этот маленький китайский город заселен только торговцами, чиновниками и военными, которые несут службу с точностью и беспримерной суровостью, в порядке и в строгом исполнении предписаний своего руководства. Нам позволили войти в него, и китайский офицер устроил нам званый обед на манер своей страны; нам представили бесконечное множество блюд, но все в столь маленьких порциях в миниатюрных фарфоровых чашечках, что оставалось только лишь пробовать; баранина, и различные сладости, и мучные изделия составляли суть всех этих блюд, все приправленные китайским уксусом, совсем без соли. Десерт состоял из довольно большого числа различных конфитюров, сухих и засахаренных фруктов. Все дома соответственным образом ухожены и построены почти все на единый лад. Кухня расположена во дворе, вся также начищенная, как и комнаты; вся мебель покрыта черным лаком и с большой тщательностью.
Нам показали их храм; около главного входа располагалась артиллерия; согласно конструкции и форме лафетов и орудий ясно видно, что это не является копированием наших пушек, и что изобретение пороха и способа им пользоваться принадлежали скорее Китаю, ежели Европе, и в Китае, очевидно, предшествовало открытию месье Бартольда Шварца. Внутри двориков храма две большие деревянные фигуры, сидящие на деревянных лошадях, как будто защищают вход: в храме видно бесконечное множество тех же самых языческих божков различных видов и форм, но всех расписанных и искусно обработанных.
Когда мы вернулись к себе, нас порадовали фейерверком, хотя было еще очень светло: это большое количество маленьких петард, привязанных одна к другой, коих держат на конце палки и которые производят много шума.
Торговля, которую мы ведем с Китаем, является полностью меновой торговлей. Китайцы берут наши меха, сукно, кожу, железо, а нам дают взамен свой чай, нанку и различные виды шелковых тканей. Китайское правительство, столь ревностно желающее сохранить свою замкнутость от всех других наций, похоже предоставляет разрешение на эту торговлю только особой милостью и устанавливает все самые тщательные предосторожности для того, чтобы она не смогла бы слишком расширяться и особенно не распространяться через иное место, кроме Кяхты, где она находится под присмотром императорских офицеров. Было бы сложно вести незаконную торговлю, Китай отдален от наших границ пустыней, заселенной монголами, которые грабили бы китайцев и русских с одинаковой прожорливостью.
Эти самые монголы составляют, однако, самую большую силу китайских армий; именно они заполняют местами границу; эти посты из 25 и до 100 человек включительно находятся под командованием китайских офицеров, которые блюдут самую суровую дисциплину и чьи старшие офицеры, проживающие в Урге, производят осмотр все 2 года.
В то время, что мы были в Иркутске, губернатор получил уведомление от китайского правителя в Урге о том, что отныне все 50 лет генерал, назначаемый из Пекина, будет производить осмотр всех постов; мы отдаем предписания в Европе на месяцы и годы, в Китае же это делают на полувека! Только этот срок показывает древность этой империи и стабильность законов, которая ею управляет.
Никогда китайские солдаты не позволяют себе пересекать нашу границу, если только несколько монголов не совершат у нас кражу; скот или украденные лошади добросовестно возвращаются, а воры наказываются до смерти. Если какой-нибудь русский солдат или злоумышленник, дезертируя, стремился укрыться от наказания, кое он заслужил бы, за китайской границей, он немедленно схвачен и возвращен в то место, откуда сбежал.
Но зато китайское правительство настаивает на строгом соблюдении той же дисциплины у нас в отношении своих границ, а малейшая оплошность тут вызывает ряд серьезных объяснений, угрожающих каждый раз разорвать торговлю Кяхты.
Китайское правительство обращается прямо к губернатору Иркутска по поводу всех торговых приграничных дел, и только в очень важных случаях он пишет в Сенат Москвы, не обсуждая ни с императором, ни с судами Петербурга. Китайцы боятся наших учреждений на реке Амур.