Почему тачка и стол и зачем им все это было нужно вместе с жалкой жестяной тарелочкой с двумя яйцами и яблоком?
Это был один из сотен эпизодов. Тяжелые предметы, казалось, имели особую притягательность для беженцев.
Большинство этих людей проходили мимо нас без каких-либо признаков узнавания, и, казалось, им было совершенно все равно, из чьей мы армии. Я поспрашивал некоторых из них, пытаясь получить какую-либо информацию, но они немногое могли рассказать. Когда болгары вторглись в долину Струмы в 1913 г., происходили серьезные эксцессы. Селяне не забыли об этом и теперь бежали, спасаясь от нового вторжения.
По мере того как солнце поднималось все выше, становилось все жарче. Дул ветер из Варды, который нес горячий и сухой воздух с мельчайшими частицами пыли и песка, проникавший через одежду к телу. А лошадей и всадников одинаково донимали всевозможные жуки, букашки, комары и мошки. Это, я думаю, было для нас самой большой пыткой.
Наконец вдали показался Демир-Хисар. Приблизительно в километре от города мне повстречался первый греческий солдат, которого мы увидели в тот день. Оказалось, что он жил в Чикаго и хорошо говорил по-английски. От него я узнал, что Демир-Хисар все еще находится в руках греков, но авангард болгар уже прошел перевал, ступил на греческую территорию и оккупировал деревни к западу от перевала с целью формирования фланга для основных сил армии вторжения, которая должна пройти перевал сегодня вечером.
На карте можно увидеть, что Рупельский перевал – это единственное «окно» в горной цепи Белашица, и без этого эпизода, который выглядел как предательство со стороны греков, немецко-болгарская армия никак не смогла бы попасть в долину Струмы.
За Демир-Хасаром мы увидели крепость Рупель – ключевой пост у перевала, но над ним уже не развевался греческий флаг.
После недолгого отдыха и совещания я и лейтенант Л. решили, что проникнем в Демир-Хисар, и оставили двух наших ординарцев с донесениями и указаниями двигаться назад в Орлжек, если к закату солнца мы не вернемся.
Мы ничем не рисковали и въехали в город с револьверами наготове. Нас остановил греческий часовой и сказал, что нам нельзя появляться в городе. Мы потребовали встречи с комендантом, и после небольшого ожидания нам разрешили пройти к нему в кабинет.
Он был чрезвычайно груб и сказал, что, по его расчетам, город должен быть вот-вот оккупирован болгарской армией, и если мы немедленно не уберемся из него, то он арестует нас и передаст немцам.
Я с улыбкой спросил его насчет нейтралитета Греции, и он ответил, что это все в прошлом и он благодарит Бога за то, что Греция вступила в войну на стороне победителей, а мы, англичане, очень скоро окажемся на своих кораблях, которые, несомненно, будут потоплены в заливе Салоники немецкими субмаринами, специально нас там поджидающими.
Как хорошо встретить такого милого человека в конце утомительной поездки верхом!
Мы вернулись к своим ординарцам и решили, что направимся к стене гор, которая тянется к востоку от Демир-Хисара, откуда нам откроется отличный вид на перевал и долину Струмы.
Как только мы достигли этого горного хребта и сумели найти для себя и своих коней хоть какую-то тень, впервые поели в этот день, а затем я и лейтенант Л. стали по очереди наблюдать за перевалом, пока остальные спали.
Глава 7
Около шести часов лейтенант Л. разбудил меня и сообщил, что увидел большое войсковое соединение, идущее маршем по перевалу.
Мы навели свои бинокли на дорогу и выяснили, что это были греческие войска, возвращавшиеся из Рупельских крепостей. Они прошли мимо Демир-Хисара и встали лагерем в долине у подножия горного хребта, на котором мы находились.
Вскоре за ними последовали три или четыре батальона болгарских войск и кавалерийский полк, а затем дорогу заполнили автомобили и вестовые; это был, как мы правильно предположили, штаб прибывающей армии. В бинокли мы видели, как автомобили останавливаются у Демир-Хисара, и греческие штабные офицеры выходят, чтобы приветствовать оккупантов. Батальон болгарских войск вошел в Демир-Хисар и выставил по всему городу дозорных.