Ветер утих. Дождь перестал. Рассвело.
Я поднялся. Все тело затекло, в ногах бегали мурашки, пальцы застыли. Поискал куртку. Ах, да, она осталась у Бенни.
Я вышел из палатки.
Остров был совсем не такой, как вчера, - он стал серый, унылый. На прибитой траве валялись поломанные ветки. С обвисших деревьев капала вода. Мутные ручейки сбегали с пригорка к морю.
Море сделалось грязное, зеленовато-серое. Волн больше не было, но вода все еще качалась и подбрасывала желтые полосы пены.
Вдруг я увидел вдалеке темную черточку.
- Фил! Фил! - закричал я. - Скорей сюда!
Фил и Фред выскочили из палатки.
Я показал им на темную черточку.
- Да, - сказал Фил, - лодка.
Мы побежали к берегу.
Это были два баркаса. Баркасы быстро двигались к острову.
В переднем на руле сидел Перкер, а на носу я разглядел какого-то человека в сером пальто и дедушку.
Дедушка сидел, как всегда, опершись подбородком на набалдашник палки.
Вдруг он увидал нас.
Дедушка вскочил на ноги м крикнул:
- Том!..
Голос у него был не такой, как всегда.
Человек в сером пальто первый выпрыгнул на берег. Это был мистер Уоллес.
- Наконец-то! - Он бросился к нам. - А где же?..
Голос у него оборвался, лицо стало белое, как бумага. Мы опустили головы. Все обступили нас. Фил рассказал, как было.
- Лодку понесло к Уольбакскому маяку...
Он хотел сказать еще что-то, но вдруг всхлипнул и принялся тереть кулаками глаза.
Тут и я не выдержал, бросился к дедушке и, уткнувшись в его пальто, заплакал.
Дедушка крепко прижал меня к себе.
- Вот что, капитан Нёттер, - сказал Перкер, - забирайте-ка вы мальчуганов и отправляйтесь в город. А мы с мистером Уоллесом поедем к маяку.
---------
На ривермутской пристани толпились встревоженные люди. Вчера утром, часом раньше нас, вышли в море три рыбачьих баркаса.
Баркасы еще не вернулись. Растрепанные, с красными глазами, женщины стояли на ступенях пристани. Они кутались в платки и перебрасывались отрывистыми тревожными словами.
- Да это капитан Нёттер! Капитан Нёттер, вы не видели наших? кричали нам с пристани, пока мы привязывали лодку.
Дедушка только молча покачал головой.
Сквозь толпу к нам пробрались мать Фреда Лангдона и отец Фила. Мистрисс Лангдон бросилась к Фреду и заплакала.
- Но ты же весь мокрый! - вдруг закричала она, схватила сына за руку и потащила домой.
Мы попрощались с Филом и тоже зашагали к дому.
Тетушка уложила меня в постель, натерла спиртом, укрыла двумя одеялами и напоила чаем с малиной. Но я никак не мог согреться. Зубы у меня стучали больше, чем ночью в палатке, ноги были холодные как лед, а голова лежала на подушке совсем чужая.
В комнате не переставая шумело море. Оно подступало к самой кровати. Я закрывал глаза ладонями, как Уоллес в лодке. Тогда кровать начинала раскачиваться, плясать и вдруг проваливалась куда-то.
Потом мне казалось, что я стою по горло в холодной воде и кричу: "Бенни! Бенни!" А Бенни смотрит на меня из лодки широкими, как блюдечки, глазами. Потом лодку уносит, а глаза остаются и вдруг начинают вертеться, вертеться, так что кружится голова и тошнит.
---------
Я болел целый месяц. Китти рассказывала мне потом, что я часто бредил и кричал во сне.
Я постоянно спрашивал о Бенни. Со мной сейчас же начинали говорить о чем-нибудь другом и не отвечали на мои вопросы. Но один раз я услышал, как тетушка разговаривала с Китти. (Они думали, что я сплю).
- Бедный мистер Уоллес, - говорила шепотом Китти. - Я заходила сегодня к Конвеихе в лавку. Он стал совсем седой и так сгорбился, бедняга, что на него смотреть жалко.
- Еще бы, - отвечала тетушка, - такое горе!..
Я уткнулся в подушку и заплакал.
Когда я встал с постели, курточка висела на мне как мешок, а рукава были чуть пониже локтей.
Я вырос на целую голову.
Весь следующий год прошел у нас тихо. Мы много читали, много занимались. Я стал хорошо учиться, и мистер Гримшау объявил меня вторым учеником.
Сороконожки больше не собирались.
21
Большой корабль приближался к Ривермуту.
Три мачты врезались в небо. Как спички, чернели реи.
На самой высокой мачте полоскался в ветре флаг. Я и Перец Виткомб стояли на краю пристани и, устроив из ладоней зонтики, смотрели на корабль.
- Он идет к нам чиниться, - сказал Перец.
- А ты почему знаешь? - спросил я.
- Что же ему тут делать? - ответил Перец. - Такие большие корабли не приходят к нам за грузами.
- Смотри, смотри, Перец! - закричал я. - Матросы!
- Где, Где?
- Вон там на носу.
- Вижу. а сколько их всего на корабле? Ты как думаешь?
- Человек тридцать!
- Только тридцать? На таком-то фрегате?
- Ну, фрегат! Обыкновенный пакетбот.
Корабль стал на якорь. Матросы спустили шлюпку. Шесть пар весел взлетели и разом воткнулись в воду.
- Здорово гребут, - сказал Перец.
Шлюпка подошла к берегу.
- Ловите, пареньки! - крикнул один матрос и бросил нам канат.
Мы поймали мокрую петлю и надели на чугунную тумбу.
Матросы, разминая плечи и оправляя куртки, выходили на пристань.
Первый был молодой белокурый парень в шапке набекрень. Он шел, размахивая руками, и что-то напевал себе под нос. Второй, юркий, смуглый, с серьгой в ухе, был похож на обезьяну. У третьего квадратная борода росла прямо из шеи, он шагал вразвалочку, широченные плечи покачивались на ходу.
Да ведь это старый тайфунец с картинками!
И я сразу вспомнил, как его зовут.
- Матрос Бен! Матрос Бен!
Бородатый матрос остановился и растерянно оглянулся.
- Вы меня не узнаете, матрос Бен?
- Боюсь, что вас никогда не видал, молодой джентльмен.
- Как же вы меня забыли? Два года тому назад на "Тайфуне"... Вы еще тогда обещали нарисовать у меня на руке якорь.
- А, как же, как же! Мастер... мастер...
- Том, - подсказал я.
- Мастер Том из Нового Орлеана. Ну и выросли же вы с тех пор!
- Матрос Бен, пойдемте, пожалуйста, к нам в гости, - упрашивал я матроса.
- Что вы, мастер Том, я ведь у вас никого не знаю, - отказывался Бен.
- Дедушка будет очень рад. Он сам был моряком, капитаном. К нему всегда приходят в гости матросы. И я ему про вас много рассказывал, так что вы почти что знакомы, - уговаривал я.