В первой половине, двадцатого столетия, рычащие и чадящие автомобили, работающие на бензине, были редкостью. Вот почему, когда они проезжали мимо, испуганный скот разбегался, а ошалевшие лошади вставали на дыбы и ломали оглобли! Тогда как я, горлопаня с прочей, поселковой мелюзгой, восторженно замирал…
Выездные скакуны, такие как Экран, по-прежнему оставались предметом гордости, своих трепетных хозяев. Красавцев кормили, поили и любовно холили, намного прилежней, чем в наши дни, взыскательный собственник например, готов обслуживать свой новенький автомобиль.
Как правило, коренником для разъездов по совхозным отделениям, отец запрягал Экрана. По этой причине, на нашем подворье, было две телеги. Не только тяжёлая – грузовая, с широкой рамой из толстых, берёзовых жердей и развальными бортами, но и лёгкая – пассажирская, называемая «ходок». Короб которого, был сделан из тонких, берёзовых жердей, обтянутых плетёным тальником.
Наш выездной ходок, был оборудован передним сиденьем, облучкой и задним, деревянным сиденьем с жёсткой спинкой. Который в классической запряжке, везли две лошади, коренная и присяжная. Коренного запрягали обычно, как одиночную лошадь, а вот у второй, присяжной лошади, от хомута к вальку, шли постромки. Причём валёк, цеплялся железным крюком, к переду телеги, с левой стороны. Пристяжной лошадью, правили только одной вожжой, в отличии от коренника.
После переезда в посёлок Копьёво, когда я подрос, отец выделил время и начал показывать, как правильно запрягать лошадь. Как надевать хомут, расправлять шлею и пропускать гужи, вокруг оглобель. Как вставлять дугу и затягивать супонь, правильным узлом, который можно развязать, простым движением руки. Как чересседельником, регулировать подвеску оглоблей, чтобы хомут не натирал плечи и не душил лошадь.
Приобретённый навык, я помню до сих пор, но не уверен в том, что он может пригодится. Ведь кругом, одни автомобили! Хотя в глухой деревне, ещё можно встретить, уцелевшую лошадку с вислым животом. Неспешно тянущую, неказистый воз, с резиновыми колёсами, от сельскохозяйственной техники. Которой правит, ей под стать, старый и зачуханный возчик…
Когда Экран смертельно заболел, отец переживал. Желая, во что бы то нистало, спасти любимца! Поэтому он, уговорил ссыльного хирурга Генриха Ивановича, прооперировать жеребца. Я помню тот день. Связанный Экран, лежал в конюшне и тихо похрапывал, временами пытаясь вырваться! Только его, очень крепко держали, переговаривающиеся люди, а в воздухе витал какой-то странный, неприятный запах. Который в последствии, я не раз чувствовал, принюхиваясь в коридорах Советских клиник.
Генрих Иванович не был ветеринаром, но прооперировал Экрана блестяще! К сожалению, я не запомнил фамилии, этого незаурядного человека. Хотя было известно, что он был родом из Поволжских немцев. Одним из тех, кого по воле Вождя, разлучили с семьёй и переселили в Сибирь. Поскольку в тысяча девятьсот сорок первом году, всё население Немецкой Поволжской Республики, вывезли с Малой родины, эшелонами на восток. Расселив в Сибири и Казахстане, подальше от передовой.
В связи с чем, следует заметить, что называя переселенцев Немцами, мы почему-то подразумеваем, только Германцев, что не совсем правильно… Так как тогда, двести лет назад, Поволжский конгломерат жителей, был сформирован безземельными иноземцами, откликнувшимися на призывы русских царей.
Помимо Германцев, в Поволжских степях поселились Голландцы, Бельгийцы, Англичане, Шотландцы и Французы. Которые за два столетия приросли числом и рачительно освоили, вольные земли. Несмотря на это, Поволжская Немецкая Республика – передовая сельскохозяйственная область РСФСР, после росчерка пера Отца Наций, исчезла с Советских карт! Тогда же, Великий вождь переселил Корейцев, Финнов, Калмыков, Чеченцев и Крымских татар, подальше от оседлых мест. Намеренно переименовывая, их исторические поселения, а также перекраивая границы краёв, областей и республик.
Вскоре Генрих Иванович, оказался востребован снова… Мы с Валеркой, играли подле ворот и влезая на перекладины, прыгали вниз. Вот когда братец, зацепившись за ржавый гвоздь, оцарапал ногу. Немного погодя, его ранка припухла, а вечером поднялась температура. Меня упрекали, ведь я недоглядел за братом. На третий день, вопреки испробованным лекарствам, по Валеркиной ноге, распространился багровый сепсис и родители поняли, что это заражение крови!
Не мешкая, отец посадил в ходок маму и пылавшего в жару, стонущего брата, да во весь опор, погнал крепких лошадей, в посёлок Шира. К счастью, он успел! Генрих Иванович сделал операцию в паховой области, куда дошло заражение. После чего Валерка, под присмотром мамы, пролежал в районной больнице две недели, а талантливый хирург делал чистки, его заживавшей раны. Брат терпел жгущую боль, хотя коверкая нерусское имя спасителя, нетерпеливо выкрикивал: «Грех Иванович, хватит! Грех Иванович, вы устали… Отдохните!». Ныне посмертно, но как и раньше сердечно, я желаю добра, этому интеллигентному, ссыльному немцу! Так и не научившемуся, правильно говорить по-русски…