Сбивчивые и неопределенные слухи о том, возвратится ли князь Барятинский в Закавказье или нет, продолжались по прежнему. Известия, получавшиеся от лиц, сопровождавших его, часто противоречили одни другим, и положительного ничего не выяснялось. 9-го сентября дочь моя Екатерина повезла в Москву своего старшего сына Сашу, чтобы поместить его в учебное учреждение для окончания его воспитания. Бедный мальчик крепко грустил и был сильно огорчен и расстроен при расставании с нами, да и я также, не надеясь более с ним увидеться.
В октябре приехал в Тифлис принц Альберт Прусский, брат короля Фридриха Вильгельма. В дальнейшем путешествии его по краю ему сопутствовал прикомандированный к нему сын мой. В это же время я удостоился новой награды, Владимирской звезды 2-й ст.; а зять мой, Ю. Ф. Витте, Станиславской ленты. Я уже заявлял, что в моей юности меня особенно прельщал Владимирский крест, о звезде же не дерзал и помышлять. Теперь же значение ее для меня заключалось только в том, что начальство не забывает прежней моей службы; за настоящую же, которая меня так мало тяготит, едва ли я заслужил эту награду.
Между тем начали распространяться достоверные слухи о скором возвращении князя Барятинского, определяли день его приезда, казалось, на этот раз, несомненно. А в ноябре неожиданно получено сведение о болезни его на возвратном пути в Вильне. Потом, еще была получена телеграмма о облегчении болезни и скором выезде князя в Тифлис. Но это не совершилось. 15-го декабря, положительное сведение известило об увольнении фельдмаршала князя Барятинского от звания наместника Кавказского и главнокомандующего Кавказскою армиею, и о назначении на его место Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича. Сначала это сведение появилось в газетах, а затем, 21-го декабря, получено официально. Вместе с тем, получены известия о тяжкой болезни князя Барятинского в Вильне. Не знаю как другие, а я с сыном крепко грустили о том.
Так окончился для нас 1862-й год. Состояние моего здоровья не ухудшилось, только слабость по вечерам начала как бы усиливаться и напоминать слова Апостола Павла: «стареющее и ветшающее близь есть ко нетлению». Да будет воля Божия. Накануне дня, принесшего весть об увольнении князя и назначении Великого Князя, я видел во сне покойную Елену Павловну, необыкновенно ясно и живо. Со времени ее смерти хотя я видал ее во сне много раз, но всегда как бы туманно; теперь же ее поразительно живой образ более походил на видение, нежели на сновидение.
В новый, 1863-й год, я еще мог выстоять обедню и молебен в соборе. Служебные дела следующих двух месяцев состояли в обычных занятиях по Совету. Занятия по делам службы, так же как и по своим делам, казалось мне, шли не так гладко и стройно, как бывало прежде. Покамест, я еще постоянно посещал заседания Общества распространения православного христианства, происходившие у экзарха; я продолжал возлагать на это Общество большие надежды. Я доныне числюсь членом здешних обществ — географического и сельского хозяйства — с самого их учреждения; но туда я уже давно не заглядывал, даже в годовые, официальные собрания[122].
Девятое февраля было для меня днем прискорбного воспоминания. Я бы в этот день праздновал свою золотую свадьбу, если бы покойная Елена Павловна была жива. Одно из последних ее слов ко мне было, как я передавал, изъявление сожаления, что не доживем вместе до золотой свадьбы.
В феврале же сын мой Ростислав тяжело заболел очень серьезною болезнью, подвергшею жизнь его опасности и причинившею нам всем много мучительных беспокойств. Только в марте он стал медленно, понемногу поправляться, и долго здоровье его не могло восстановиться вполне.
16-го марта весь город рано поднялся на ноги и несметными толпами, со всем туземным церемониалом, амкарами, цеховыми значками, двинулся с шумными ликованиями встречать и провожать прибывшего в Тифлис нового Августейшего Наместника. Жаль только что пасмурная, ветреная погода не соответствовала общему праздничному настроению. Я, вместе с прочими, с 11-го до 4-го часа ожидал во дворце приезда Его Императорского Высочества. В тот же день был и первый прием высших чиновников и граждан, а два дня спустя первый парадный обед. Участие, которое Великий Князь выразил мне по поводу болезни моего сына, меня глубоко тронуло.
122
А. М. Фадеев с давних пор состоял действительным членом Петербургского «Русского географического общества». В начале сороковых годов, и Саратове, он написал «Статистическое описание Саратовской губернии», которое послал в Петербург известному Кеппену, поместившему эту статью кажется в журнале министерства государственных имуществ. Статистика обратила на себя большое внимание, заслужила большие одобрения, и А. М. Фадеев был тогда же избран членом Русского географического общества, выславшего ему диплом за подписью председателя, Великого Князя Константина Николаевича.