Отец был очень рад свиданию с сыном, ободрился, повеселел; состояние его здоровья не внушало никаких опасений. Погостив несколько дней, Ростислав Андреевич стал собираться в обратный путь, кончать свои дела; как вдруг лихорадка у Андрея Михайловича возобновилась от новой простуды, вследствие того, что при сырой, ненастной погоде, после дождя, он вышел посидеть с час на галерее перед обедом, подышать воздухом, что для него сделалось необходимостью. Пароксизм лихорадки продолжался 18 часов и сильно изнурил его. Доктор потребовал немедленного переезда в Тифлис, надеясь на помощь от перемены климата. В спокойном дормезе повезли Андрея Михайловича в сопровождении всей семьи его и доктора. На полпути, в Приюте, остановились, чтобы не слишком утомить больного. К вечеру лихорадка повторилась, хотя в слабейшей степени, но повлекла за собой совершенный упадок сил. Надежды на спасение не оставалось. Рано утром его причастили; он был в полной памяти, говорил, благословил своих детей и внуков. Ростислав Андреевич на коленях возле отца читал последние главы Евангелия от Иоанна, особенно им любимые, и к десяти часам утра Андрей Михайлович, с ясным, спокойным лицом, тихо вздохнул в последний раз. Сын закрыл глаза своему отцу.
Всем было понятно, что если бы не пророческие сны Ростислава Андреевича, он бы не усладил своим прибытием остаток жизни своего отца и не присутствовал бы при его кончине. Узнал бы он о ней, вероятно, приблизительно так же, как это ему было показано в его вещих сновидениях.
Тело перевезли в Тифлис и, при погребении, гроб несли на руках сын, внуки и правнуки[127] Андрея Михайловича, и положили его рядом с Еленой Павловной, о которой он не переставал грустить до конца своего.
Андрей Михайлович Фадеев скончался 28-го августа 1867 года, семидесяти семи лет от роду, и погребен 31-го того же месяца в ограде Спасо-Вознесенской церкви, возле алтаря, у подножия Солалакской горы, на месте, давно им для себя приготовленном. Семейство его получило из Боржома телеграмму от Их И. В. Великого Князя и Великой Княгини с выражением соболезнования о великом постигшем его несчастье. Ростислав Андреевич уведомил фельдмаршала князя Барятинского о кончине своего отца и получил от него незамедливший ответ. Этот ответ помещается здесь, как достойное заключение «Воспоминаний» о своей жизни одного из достойнейших людей на свете.
«Женева, 14 сентября, 1867 года. Многоуважаемый Ростислав Андреевич! Горестная весть о кончине многопочтенного и душевно мною любимого Андрея Михайловича скорбно отозвалась в сердце моем. Утром, часу в восьмом, я лежал в постели, когда получил от Вас известие о смерти любимого Вами отца. Я только что читал в Русском Вестнике записки Ваши о вооруженных силах России; я уж десять минут как положил книгу и мысленно перенесся к Вам, к любезному семейству Вашему, и естественно стал думать о батюшке Вашем — никогда мое воображение так живо не представляло как в это утро. Я вспоминал о долговременном и полезном служении его, о мудром опытностью уме его, я вспоминал несколько разговоров с ним; и в это самое время мне между прочими письмами и газетами подали Ваше письмо, которое машинально, не узнавая даже почерка, распечатал и прочитал. Предоставляю Вашему воображению изобразить мое горестное удивление при таком живом, приуготовительном впечатлении, каким было любезное воспоминание о покойнике, когда я узнал что его нет уже с нами. Мне сделалось очень грустно, и я спешу поделиться своими чувствами с Вами. Благодарю Вас за все лестное, переданное Вами по памяти расположения ко мне покойного; я всегда умел ценить и никогда не забуду добрых его отношений ко мне. Жалею, что Вы оставляете Кавказ. Весьма любопытствую узнать, что Вы далее намерены делать. Сердечно Вам преданный, князь А. Барятинский».