*
Телохранителей у шаха не перечесть
И не одна в Ширване плаха у шаха есть.
Кто не согласен, тот опасен. О, жалкий шах!
Нет, не от силы, а от страха родится месть.
*
Если ты с ложью в обнимку идешь,
Бедный безумец, ты с ней пропадешь:
Слабого сильным, но сильного слабым
Делает ложь.
*
Как хорошо в раю сынам Али![55]
Безвольный пленник радостей земли,
Я, Аррани, таких блаженств не стою,
Как мирных вод не стоят корабли.
*
Боже миров, ропот прости Аррани!
Трупы молчат — в труп обрати Аррани!
Эй, придержи мысль и язык, нечестивец!
С богом живых так не шути, Аррани.
*
К чему вы, звезды слез и ночь в моих глазах?
Ведь я еще живу! Ведь я еще не прах,
Я многое еще сказать успею миру,
Хотя бы жгли враги мой стих на ста кострах!
*
Грустен я был и попросил «Зульфугар,
Произнеси мне афоризм, Зульфугар!»
«Шах — справедлив» — ты отвечал без улыбки.
Как ты меня вдруг рассмешил, Зульфугар!
*
Ты над ребенком не спала ночей.
Теперь в темнице, в ранах от цепей,
И рвется он, и плачет беззащитно
В руках змеей рожденных палачей.
*
«Твоей головы властелин желает, эй, Аррани!»
— «Все в божьих руках! Но чем провинился так Аррани?»
— «Да нет! Не для казни тебя он хочет, а для стихов!»
— «Но это по сути одно и то же для Аррани».
*
Петухов у нас не сосчитать.
Как поют! Какая благодать!
Петухи в Ширване голосисты,
Соловьев за ними не слыхать.
*
Орел парит… И глазом чуть видать,
И никаким арканом не достать.
Он еретик! Казни его, владыка!
Как смеет он так высоко летать?
*
Костер, где соловья сжигали петухи,
Костер, пожравший все мои стихи —
Я хорошо тебя запомнил,
Подарок шаха Шемахи.
*
Аррани умен и беден — этого довольно вам.
Он не золотом клянется — этого довольно вам.
И не тем, во что не верит, и не тем, чего не стоит,
Он своей клянется честью — этого довольно вам.
*
То, чем хотели б зваться золото и шелка,
То, что дворцы обходит, как острова река,—
Честь ведь на самом деле — шелк для хозяев рубищ,
Честь ведь на самом деле — золото бедняка.
*
Гонец от шаха кличет во дворец.
Чего я там не видел, о, творец?
Ну что ж, пускай сопутствует удача
Тому, кто не доносчик и не льстец.
Гонец от шаха гонит во дворец
Одну из верноподданных овец,
И я иду, подальше ярость пряча:
Ведь шах — всему начало и конец.
*
Мечи возмездья никогда не ржавы,
Неточный ход — и ты кровавый ком.
В степи зарыт ужасный враг державы,
Подумать страх, что говорят о нем:
Он проникал в султанские гаремы,
Срывал там дерзко розы и бутоны!
Он кончил тем, чем кончить можем все мы:
Казнен за то, что попирал… законы.
Раздумья
Не изойти нам из смерти сетей,
Ни мудрецу, ни глупцу, никому.
Но одного я никак не пойму:
Зачем на смерть мы рождаем детей?
Зачем прильнувших доверчиво к нам
Мы обрекли на съеденье червям,
Мы, им для жизни зажегшие кровь,
Им подарившие мысль и любовь?
О, эта жизнь, остывающий жар!
О, этой жизни отравленный дар!
*
Кто равнодушен к деньгам? Только смерть.
Кто на земле всесилен? Только смерть —
У ней в ногах валяются владыки!
Кто на земле бессмертен? Только смерть.
Это стихотворение перекликается со словами Муслихаддина Саади (1203–1292), воспетого Пушкиным: «Я смог развязать все узлы, кроме узла смерти».
*
Говорят: «ар-рахман». Говорят: «ар-рахим».[56]
Те, кто добр, почему ж не поддержаны Им?
Он, кто мудр, почему защищает глупцов?
Кто умен и кто честен — за что же гоним?
вернуться
55
«Сыны Али» — последователи Али ибн Абу Талиба, зятя Мухаммада (см. выше), четвертого халифа (656–661 гг.), составляющие одну из двух главных сект ислама — шиитскую. Они населяли Иран и Ширван.
вернуться
56
Ар-рахман («Милостивый»), ар-рахим («Милосердный») — эпитеты бога (аллаха), начинающие каждую главу Корана.