На мою оторопелую физиономию Ленка смотрела с усмешкой. Правда, усмехались только губы. Ее пристальный, многообещающий взгляд оставался по-прежнему серьезным.
— Лена… — мне явно требовалось откашляться, — Лена, кровь же кругом!
Черт бы побрал эту фотографическую зрительную память! Скажите мне, что женщина, которая больше десяти лет замужем, бреет половые органы для того, чтобы доставить удовольствие мужу, и я рассмеюсь вам в лицо! Оказывается, я многого не знал о жене старого друга. Кстати, где же он сам или его труп? Чья это кровь? Его? И что за странная запись в тетради? И что за странное поведение Ленки? Странное, неестественное и более того — совершенно немыслимое в данных обстоятельствах поведение…
— Лена, — примирительно начал я (что с чем я примирял? Ее сексапильность и заповедь «не возжелай жену ближнего своего»?) — а о какой тетради он говорит? Он что-то писал?
— Понятия не имею, — она по прежнему демонстрировала все свои прелести и мне таки пришлось откашляться. Хорошо, что не возникла потребность высморкаться. Воображение услужливо нарисовало картинку: мужчина туповато смотрит на женщину, которая откровенно пытается его соблазнить, затем достает носовой платок и шумно, основательно сморкается.
— Ладно, план будет такой: ты коротко рассказываешь мне, что тут случилось, а потом вызываешь полицию — они пусть работают. Я на это время исчезну, дабы не вызывать лишних подозрений и не загружать соответственно, наших славных оперов лишними проверками.
— А ты знаешь, — игнорируя мой гениальный план, томно протянула Ленка, — он ведь не прикасался ко мне уже месяца два… — на сей раз, она только чуть-чуть развела колени. Самую малость…
— Потом я приду, — невозмутимо, насколько это было возможно, продолжал я, — и тогда мы проведем расследование по всем правилам… если до этого все не выясниться.
— Ничего не выясниться, — Ленка опять была готова заплакать. Просто поразительно как быстро она переходила от одного настроения к другому. Хотя… в такой-то обстановке…
— Давай коротко: что ты видела?
— Да ничего! Я пришла только под утро — Вадима нет, кругом кровь…
— А вчера?
— Да он уже полгода вел ночной образ жизни! Вчера он спал весь день… Хорошо хоть у меня есть алиби… Правда, мне не хотелось бы…
— Ясно. Слушай, а что ты так на мои руки смотрела? Корявые?
— Да нет, — Ленка неожиданно смутилась, — просто большие и, наверное, теплые…
— Горячие, — я поднялся и направился в туалет. У меня все горячее! — Дверь в туалете не имела задвижки и до конца не закрывалась. Ну, хоть можно не прерывать разговор…
— Слушай, а чем он занимался последнее время? — я спустил воду и ответ женщины потонул в шуме водопада. — Чем-чем?
— Хрен его знает, — повторила Ленка, возникая перед кабинкой, — а я тоже хочу, — она притиснула меня к косяку и нарочито медленно стала продвигаться внутрь, — работу он бросил, чем занимался, не знаю, да меня это и не особенно интересовало…
— Ну, подожди… он же твой муж… — я, наконец, выскользнул из туалета, — и тебя не интересовало, что с ним происходит?!
Ленка, конечно, специально не закрыла дверь и я, прежде чем опомнился и отвернулся, мог наблюдать картину под названием «женщина, готовящаяся к мочеиспусканию». Привычно подняв юбку, Ленка стянула свои ослепительные трусики, немного помедлила — как раз столько, чтобы я успел насладиться видом ее прелести — и уселась на унитаз. Судя по напору, в туалет она пошла только затем, чтобы более детально продемонстрировать свои достоинства. Черт возьми — есть женщины, которые все умеют делать изящно. И, кстати, не потому ли эта дверь не закрывается, что Ленка любит показывать это свое умение? Она еще и эксгибиционистка?
— Вначале я, конечно, пыталась с ним поговорить, — зачастила Ленка. Ей явно не хотелось, чтобы я надолго отворачивался, — а потом, вижу, что бесполезно… Я как-то заметила… ты меня слушаешь?.. — я как-то заметила, что он стал читать мистические книги.
— Какие? — я забылся и моя фотографическая память обогатилась еще одной сценкой: Ленка задумчиво стояла с задранной юбкой. Трусики она натянула, но глубокие раздумья заставили ее замереть в этой фазе.
— Ты знаешь… не помню, — она, наконец, расправила юбку на бедрах, — но мистика точно: на обложках там демоны разные были…