Винтовка была очень прочным и надежным оружием, единственный недостаток — малая скорострельность.
Занятия проводились в классе и на полигоне. В классе учили наименования частей винтовки и затвора, практиковались в их сборке и разборке. На полигоне занятия по стрельбе и рукопашному бою и др. С остервенением колем чучело, защищаемся от кавалерии. Овладеваем на первый взгляд простым, а на самом деле трудным искусством падать на землю. Учтите, за спиной вещмешок, в руках винтовка, а упасть нужно с разбега, да так, чтобы не получить травму самому, уберечь винтовку, быстро прижаться к земле и быть готовым к дальнейшим действиям. Как поступить при налете авиации противника или танковой атаке нас не учили.
Внутренний протест вызывают занятия тактикой. На дворе осень, грязь, лужи. Погода похожа на ленинградскую, часто небо затянуто тучами, идет дождь.
Обычная тема занятия по тактике: «наступление», требуется преодолеть некоторое расстояние, добраться до заданного рубежа.
Перемещаемся то бегом, то ползем по-пластунски.
Команда «бегом», бежать нужно прямо перед собой, обходить грязь, лужи — нельзя. Бежим, торопимся, обдаем друг друга брызгами – грязью.
Вдруг команда «ложись», с ходу плюхаемся во что попало, дальше по этой грязи, лужам ползем по-пластунски.
Командиры следят, чтобы мы плотно прижимались к земле, не поднимались на локтях или коленях. Короткий отдых, и снова тоже самое.
Суровый солдатский быт во многом следует рекомендациям известной песни «Если хочешь быть здоров»:
В душе ругаем руководителей занятий. Кроем их самыми изысканными «русскими» выражениями. Появляется крамольная мысль — издеваются над нами, пользуясь своим положением.
Придирками нам казались замечания и наказания за такие кажущиеся мелочи, как что-то не подогнано, небрежно заправлено, не подшито, не почищено и т.п. Только на фронте оценил пользу этих занятий и замечаний и добрым словом помянул своих наставников.
Человек так устроен, что всегда среди плохого, трудностей и невзгод, найдет что-то хорошее.
Так было с занятиями на полигоне, находящемся за городом, сами занятия восторга не вызывали, а поход туда и обратно по городу был приятной прогулкой.
По городу идем строем, глаз радует архитектура зданий, совсем другое — окраина. На окраине узрели настоящие трущобы.
Одна семья живет в салоне от автобуса, на крыше труба, из нее идет дым, на окнах цветы и занавески, крылечко из ящика. Рядом жилье вообще неизвестно из чего сделано: стены из ящиков, окна круглые, как иллюминаторы и т.д. Таких построек целая улица.
На дороге играют дети. Одежда на них латаная, но на удивление чистая. Как и все домики, вся улица тоже чистенькая.
Питание у нас неплохое, но стандартное. Всегда чуть-чуть не хватает, хочется чего-нибудь вкусненького добавить. Старшина нас понимает, пока идем по городу, разрешает откомандировать одного-двух «фуражиров» за «деликатесами».
Удивляет обилие продуктов, товаров в магазинах, и необычное соотношение цен. В свободной продаже хлеб, молоко, масло, мясные продукты. Почему-то газировка дороже молока.
Собираем денег, отдаем нашим «фуражирам». Они покупают хлеб в виде белых батонов — в казарме только черный хлеб, дополняет это коровье масло, оно здесь очень вкусное, молоко и конфеты.
Рижане на улице смотрят на нас вроде дружелюбно. А что внутри у них — тайна. Однажды наша колонна поравнялась с женщиной, идущей по тротуару и ведущей за руку девочку. Девочка и говорит: мама, мама «моталки» идут. Мама испугалась, что-то сердито сказала девочке и поспешила свернуть в ближайший переулок.
Шли обычно с песней, запевала у нас с хорошим слухом, голосистый, знает массу песен самого разного содержания.
Выяснилось, что идти строем, в ногу, хорошо не только под марш, но и под фокстрот. Эту нашу «самодеятельность» не пресекали, командирам она даже нравилась.
Латыши народ музыкальный. Этим наверное объясняются улыбки, которыми прохожие провожали поющую колонну.