Только стоящие на камине фотографии в рамках свидетельствовали о том, что с тех пор прошло немало времени. Десять лет назад на фотографиях было запечатлено нечто, напоминавшее большой розовый мяч в разноцветных чепчиках, но с тех пор Дадли Дурсль вырос, и теперь на фотографиях был крупный светловолосый мальчик, сидящий на своем первом велосипеде, кружащийся на ярмарочной карусели, играющий с отцом в компьютерные игры, мальчик в объятиях целующей его матери. Однако ничто на этих фотографиях не говорило о том, что в доме живет еще один ребенок
- ты так не любишь фотографироваться?
- действительно не люблю. да и дурсли мне не предлагали, их больше волновал кузен.
Тем не менее я все еще жил здесь, и в настоящий момент я крепко спал, хотя спать мне оставалось недолго. Тетя Петунья уже проснулась и подходила к моей двери, и через мгновение утреннюю тишину прорезал ее пронзительный визгливый голос:
-- Подъем! Вставай! Поднимайся!
Я вздрогнул и проснулся. Тетя продолжала барабанить в дверь.
-- Живо! -- провизжала она.
Я услышал ее удаляющиеся шаги, а затем до меня донесся звук плюхнувшейся на плиту сковородки. Я перевернулся на спину и попытался вспомнить, что же мне снилось. Это был хороший сон. В этом сне я летел по воздуху на мопеде. У меня было странное ощущение, что когда-то я уже видел этот сон.
- как оказалось потом, это был вовсе не сон.
- летающие мотоциклы? магию применили или у вас тоже есть техника на эффекте массы?
- эффект массы?
- техника с применение нулевого элемента для облегчения веса. у нас были такие вещи везде.
- нет, это магия.
Тетя вернулась к моей двери.
-- Ты что, еще не встал? -- настойчиво поинтересовалась она.
-- Почти, -- уклончиво ответил я.
-- Шевелись побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. И смотри, чтобы он не подгорел, -- сегодня день рождения Дадли, и все должно быть идеально.
В ответ я застонал.
-- Что ты там говоришь? -- рявкнула тетя из-за двери.
-- Нет, ничего. Ничего...
День рождения Дадли -- как я мог забыть? Я медленно выбрался из постели и огляделся в поисках носков. Я обнаружил их под кроватью и, надевая, стряхнул ползающего по ним паука. Я привык к паукам -- их было много в чулане под лестницей, а именно в чулане было мое место.
- Джейн, это как, нормально?
спрашивает бретонка.
- нет, определено.
Одевшись, я пошел на кухню. Весь стол был завален приготовленными для Дадли подарками. Похоже, что Дадли подарили новый компьютер, который тот так хотел, еще один телевизор и гоночный велосипед -- это не говоря обо всем прочем. Для меня оставалось загадкой, почему Дадли хотел гоночный велосипед, ведь кузен был очень толстым и ненавидел физические упражнения -- хотя отлупить кого-нибудь он был совсем не против. Любимой "грушей" Дадли был я, но Дадли далеко не всегда удавалось поймать меня. Хотя поверить в то, что я мог быстро бегать, было довольно сложно.
- надеюсь ты не забросил тренировки по бегу?
- да вообще-то забросил. за мной никто больше не бегал, а я тренировался только летать.
- летать?
лика и Джейн переглянулись.
- ты умеешь левитировать?
- нет у нас есть специальные артефакты. я летал на гоночной метле.
- опиши.
- метла с сиденьем, прутья и древко зачарованы, вокруг метлы поддерживается комфортная температура и защита от ветра. разгоняется до ста миль в час.
Возможно, именно жизнь в темном чулане привела к тому, что я выглядел меньше и слабее своих сверстников. К тому же я казался еще меньше и тоньше, чем был на самом деле, потому что мне приходилось донашивать старые вещи Дадли, а Дадли был раза в четыре крупнее меня, так что одежда висела на мне мешком. У меня было худое лицо, острые коленки, черные волосы и ярко-зеленые глаза. Я носил круглые очки, заклеенные скотчем и только благодаря этому не разваливающиеся -- Дадли сломал их, ударив меня по носу.
Единственное, что мне нравилось в собственной внешности -- это тонкий шрам на лбу, напоминавший молнию. Шрам был у меня с самого детства, и первый осмысленный вопрос, который я задал тете Петунье, был как раз о том, откуда у меня взялся этот шрам.
--Ты получил его в автокатастрофе, в которой погибли твои родители, -- отрезала тетя. -- И не приставай ко мне со своими вопросами.
"Не приставай ко мне со своими вопросами" -- это было первое правило, которому я должен был следовать, чтобы жить в мире с Дурслями.
Когда я переворачивал подрумянившиеся ломтики бекона, в кухню вошел дядя Вернон.
-- Причешись! -- рявкнул он вместо утреннего приветствия.
Примерно раз в неделю дядя Вернон смотрел на меня поверх газеты и кричал, что племянника надо подстричь. Наверное, меня стригли чаще, чем остальных моих одноклассников, но это не давало никакого результата, потому что мои волосы так и торчали во все стороны, к тому же они очень быстро отрастали.
К моменту когда на кухне появились Дадли и его мать, я уже вылил на сковородку яйца и готовил яичницу с беконом. Дадли как две капли воды походил на своего папашу. У него было крупное розовое лицо, почти полностью отсутствовала шея, маленькие глаза были водянисто-голубыми, а густые светлые волосы аккуратно лежали на большой жирной голове. Тетя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, а я говорил про себя, что Дадли похож на свинью в парике.