-- Видишь ли, в этот Хэллоуин я буду праздновать пятисотлетие со дня смерти, -- сообщил Почти Безголовый Ник, приосанившись.
-- О-о... -- неуверенно протянул я, не зная, радоваться этому или огорчаться. -- В самом деле?
-- Я устраиваю прием в подземелье, в одном из больших подвалов, -- начал Ник. -- Съедутся мои друзья со всей Британии. Ты окажешь мне великую честь, если тоже придешь на праздник. Разумеется, я буду счастлив видеть на приеме и твоих друзей -- мастера Уизли и мисс Грэйнджер. Но вы, наверное, предпочтете школьный банкет по случаю Хэллоуина?
Ник вопросительно посмотрел на меня.
-- Нет, почему же, -- не задумываясь, принял решение я. -- Я обязательно приду.
-- О, мой дорогой мальчик! -- восторженно вскричал Ник. -- Гарри Поттер на моем юбилее смерти! -- Ник вдруг замялся. -- А ты не мог бы сказать сэру Патрику, как бы случайно, какой у меня бывает устрашающий вид?
-- Ко... конечно, -- не сразу нашелся я. Почти Безголовый Ник просиял.
* * *
Переодевшись наконец в чистую, сухую одежду, я присоединился к друзьям в Общей гостиной.
-- Прием по случаю юбилея смерти? -- с интересом переспросила Гермиона. -- На что хочешь спорим, очень мало живых людей могут похвастаться, что были на таком приеме. Наверное, будет потрясающе!
-- И придет же в голову отмечать годовщину собственной смерти! -- неодобрительно покачал головой Рон. Он делал домашнее задание по зельеварению, а это всегда действовало на него удручающе. -- По-моему, тоска будет смертная...
За окном, по аспидно-черным стеклам хлестал дождь, но в комнате было светло и уютно. В камине пылал яркий огонь. Сидящие в мягких креслах школьники читали, разговаривали, делали уроки. Фред с Джорджем ставили опыт: что будет, если скормить саламандре бенгальский огонь доктора Фейерверкуса. В кабинете ухода за волшебными существами Фред "освободил из заточения" ярко-оранжевую ящерицу, и сейчас она дымилась на столе, окруженном кучкой любопытных.
Я уже собирался рассказать Рону с Гермионой о Филче и пособии по "Скоромагии", но саламандра вдруг взмыла вверх и бешено закружилась по комнате, громко треща и разбрасывая искры. Изо рта у нее посыпались оранжевые звезды, раздался легкий взрыв, и саламандра, охваченная пламенем, исчезла. Перси до хрипоты кричал на близнецов, так что я и думать забыл про Филча и про то, что было в лиловом конверте.
В канун Хэллоуина я начал жалеть о поспешно данном обещании пойти на прием к Почти Безголовому Нику. Вся школа предвкушала банкет в честь праздника Хэллоуина. Большой зал был по традиции украшен живыми летучими мышами и фонарями, сделанными из огромных тыкв Хагрида -- внутри каждой тыквы могло поместиться три человека! Ходили слухи, что Дамблдор пригласил на праздник труппу танцующих скелетов.
-- Обещание есть обещание, -- непреклонно заявила Гермиона. -- Ты дал слово Нику пойти на его юбилей.
Ровно в семь часов вечера я, Рон и Гермиона прошли мимо Большого зала, где призывно сияли свечи и на столах поблескивали золотые блюда. Мы победили соблазн и направились к лестнице, спускающейся в подвалы.
Вошли в коридор, который вел в большой подземный зал, в тот самый, где устраивал свой прием Ник. Коридор освещался свечами, отчего он делался еще мрачнее. Длинные, тонкие, черные свечи горели ярко-синим огнем, и в их призрачном свете мы сами стали похожи на привидения. С каждым шагом в коридоре становилось все холоднее. Я поежился и плотнее закутался в мантию. Вдруг наших ушей коснулся оглушительный звук, как если бы тысячи ногтей одновременно заскребли по гигантской школьной доске.
-- Это что, музыка? -- в ужасе прошептал Рон.
Мы свернули за угол и увидели Почти Безголового Ника, окутанного черным бархатом. Он парил у входа в зал, приветствуя подходивших гостей.
-- Добро пожаловать, дорогие друзья, -- траурным тоном произнес Ник. -- Добро пожаловать! Я так рад, что вы оказали мне честь своим приходом.
Он снял украшенную пером шляпу и с низким поклоном пригласил нас внутрь.
Нашим глазам представилось невероятное зрелище. Подземный зал был полон сотнями призраков. Жемчужно-белые прозрачные пары вальсировали на танцплощадке под душераздирающий звук тридцати музыкальных пил. Играли на них музыканты в черном бархате, стоявшие на сцене. Под потолком висел гигантский канделябр, и тысяча свечей заливала зал полуночно-синим светом. В зале было холодно, как в морозильнике, -- из наших ртов валил густой пар.
-- Прогуляемся по залу? -- предложил я, надеясь хоть как-то согреться.
-- Смотри осторожнее, не хватало только пройти через кого-нибудь из гостей, -- нервно заметил Рон, и мы в троем, внимательно озираясь по сторонам, устремились вперед по краю танцевальной площадки. Прошли мимо группы мрачных монахинь, мимо оборванного человека в цепях, мимо Толстого Проповедника -- веселого призрака Пуффендуя, мимо рыцаря, у которого во лбу торчала стрела. Я, не удивляясь, отметил про себя, что призраки обходят стороной Кровавого Барона -- призрака подземелья Слизерина. Это был худой, с выпученными глазами старик, укутанный в мантию, по которой серебристо переливались кровавые пятна.
-- Пожалуйста! -- прошептала Гермиона, замирая на месте. -- Разворачивайтесь назад, и побыстрее. Я совершенно не хочу беседовать сейчас с Плаксой Миртл...
-- С кем, с кем? -- спросил я, когда мы развернулись и пошли в обратном направлении.
-- Это привидение из туалета девочек на втором этаже, -- ответила Гермиона.