И тут, к моему ужасу, домовик разразился громкими рыданиями.
-- Садитесь! -- голосил он. -- Никогда... никогда еще...
Разговор внизу явно застопорился.
-- Простите, пожалуйста, -- прошептал я, -- я не хотел вас обидеть.
-- Какая обида! -- задохнулся эльф. -- Никогда еще ни один волшебник не разговаривал с Добби как с равным, не приглашал сесть...
-- Да тише вы, -- взмолился я и подтолкнул эльфа к кровати, стараясь сохранить самое доброе выражение лица.
Эльф взобрался на кровать, сел поудобнее -- он походил сейчас на большую растрепанную куклу -- и начал нервно икать. Наконец он справился и со слезами, и с икотой и устремил на меня восхищенный взгляд огромных, блестевших, как изумруды, глаз.
-- Вам, должно быть, редко встречались хорошо воспитанные волшебники. -- я пытался утешить эльфа.
Добби кивнул. И вдруг, прыгнув на подоконник, стал яростно биться головой об оконную раму.
-- Гадкий Добби! -- кричал он при этом. -- Мерзкий, гадкий Добби!
-- Пожалуйста, не надо, -- полушепотом попросил я. -- Что вы делаете?
Вскочив со стула, я опять водрузил эльфа на постель. Но тут, как назло, проснулась Букля, как-то особенно громко крикнула и бешено забила крыльями о решетку клетки.
-- Добби обязан наказать себя, сэр, -- произнес домовик, у которого глаза от ударов стали немного косить. -- Добби сказал плохое о своей семье, сэр...
-- О своей семье?
-- О своих хозяевах, сэр... Добби -- домовый эльф, его участь до конца дней жить в одном доме, служить одной семье...
-- А они знают, что вы сейчас здесь? -- полюбопытствовал я.
-- Нет, сэр. Конечно нет! -- воскликнул эльф, и его всего передернуло. -- Добби придется сурово наказать себя за это. Очень сурово, сэр. Прищемить уши печной дверцей. Если они когда-нибудь об этом узнают...
-- А разве они не заметят, что вы подвергаете себя наказанию?
-- Добби сомневается в этом, сэр. Добби все время себя наказывает. Хозяева велят. Напоминают, что лишнее наказание не повредит...
-- Почему же вы не бросите их? Не убежите?
-- Эльф-домовик может стать свободным, только если хозяин даст ему вольную. А эта семья никогда не даст вольной... Добби будет служить ей, пока не умрет.
-- А я думал, хуже моей участи нет. И всего-то пожить здесь еще месяц! -- нахмурился я. -- Да маглы -- ангелы по сравнению с вашей семьей. А не может ли кто-нибудь помочь вам? Хотя бы я?
Сказав это, я тут же раскаялся: из груди Добби вырвался вопль благодарности.
-- Пожалуйста, -- зашептал я в отчаянии. -- Пожалуйста, тише. Если Дурсли что-нибудь услышат, если узнают, что у них в доме эльф...
-- Гарри Поттер сказал, не может ли он помочь Добби... Добби много слышал о вашем величии, но о вашей доброте Добби не ведал.
Кровь горячей волной залила мои щеки.
-- Разговоры о моем величии просто чушь, -- сказал я. -- Я даже не самый лучший в классе у нас в Хогвартсе. Лучше всех учится Гермиона. У нее...
Я не мог продолжать: вспомнил Гермиону, и у меня кольнуло в груди.
-- Гарри Поттер скромен и смиренен, -- почтительно произнес Добби, его круглые глаза так и сияли. -- Гарри Поттер не хвастается победой над Тем-Кого-Нельзя-Называть.
-- Над Вол-де-Мортом? -- спросил я. Добби зажал ладошками торчащие уши и взвыл:
-- Не произносите это имя, сэр. Умоляю, не произносите!
-- Простите, пожалуйста, -- поспешил принести извинение я. -- Я знаю, многим оно не нравится. Мой друг Рон...
Я опять замолчал. И это имя причинило боль.
Добби подался вперед. Глаза у него горели ярче автомобильных фар.
-- Добби слыхал, -- хрипло произнес он, -- что Гарри Поттер еще раз встретился с Темным Лордом. Всего несколько недель назад... И Гарри Поттер опять спасся.
Я кивнул, и на выпученных глазах Добби навернулись слезы.
-- Ах, сэр, -- выдохнул он и вытер лицо углом грязной наволочки. -- Гарри Поттер благороден и смел! Он уже одержал столько побед! Но Добби пришел, чтобы защитить его, предупредить об опасности. И пусть потом придется защемить уши печной дверцей... Гарри Поттеру нельзя возвращаться в "Хогвартс".
В комнате воцарилось молчание, прерываемое рокотанием голоса дяди Вернона, бряцанием ножей и вилок, доносившимся снизу.
-- По-по-почему? -- я от неожиданности стал заикаться. -- Я должен ехать в школу. Учебный год начинается первого сентября. Я только и живу этой надеждой. Вы не представляете себе, что мне приходится здесь терпеть. Я здесь всем чужой. Мое место в вашем мире. В школе волшебников.
-- Нет, нет, нет! -- Добби так сильно замотал головой, что уши заколыхались. -- Гарри Поттер должен оставаться там, где он в безопасности. Великий, несравненный Гарри Поттер -- всеобщее достояние. В Хогвартсе Гарри Поттеру грозит страшная опасность!
-- Какая опасность? -- еще больше удивился я.
-- Существует заговор. В Школе чародейства и волшебства в этом году будут твориться кошмарные вещи, -- прошептал Добби и вдруг задрожал всем телом. -- Добби проведал об этом уже давно, сэр, несколько месяцев назад. Гарри Поттер не имеет права ввергать себя в пучину бедствий. Он всем очень нужен, сэр!
-- Какие еще кошмарные вещи? -- напрямик спросил я. -- Кто их затевает?