— Но я не понимаю, какую цель они преследуют? — Хейден посмотрел вниз, на пол. — Получается, это те же преступники, только преступления они творят во время… сна?
— Ты прав. Цели у них бывают разные. В общем-то, такие же, как и в жизни. Отомстить, насолить, да что угодно сделать. Но это встречается не так редко. На самом деле… как ты знаешь, у прошлого есть много загадок. Большинство из них было бы хорошо раскрыть или предупредить ещё на корню. А последствия — изменить. Это то, к чему люди всегда стремились и, наверное, не перестанут. Позволь мне рассказать тебе одну историю в качестве примера, чтобы прояснить ситуацию. Жила одна девушка, имени которой я называть не стану. В прошлой жизни она была приближённой французской королевы, имевшей достаточно влияния, чтобы устроить революцию. Однако, по соображениям совести и морали, делать она этого не стала. Разумеется, она не имела права ничего менять в прошлом, так как переселенцы, видя сон, физически не могут управлять прошлым разумом. Тебе, как и мне, не понять. Но это так. Они даже не могут двинуть рукой так, как хотят. Или сказать, что думают. Бывший разум не слушает будущий. Это парадокс между несогласием разумов, но согласись, если бы они сообщались друг с другом, у нас в голове происходила бы каша. Однако однажды в разум той девушки, не успевшей ещё заблокировать сознание от других, проник преступник — очень страшный человек, желавший завладеть её властью. Его амбиции доходили до предела. Устроив революцию в самый спокойный момент, перевернув всю страну сверх наголову и разрушив все её порядки, он бы изменил ход политики и истории и мог бы спокойно добраться до должности главнокомандующего. Он хотел сделать это её руками: испачкать её репутацию, но не свою. И, в силу своей завышенной самооценки, провалился. Сам испортил всё несколькими неосторожными движениями. Однако ход истории всё равно нарушился. Дисгармония между душой и разумом пошатнула мирный порядок. Время попыталось восстановиться, и ему с трудом удалось. Того парня вовремя нашли. Девушка же пропала навсегда. Его предали жесточайшему суду, а её… Никто до сих пор не узнал, что с ней стало. Парень попал в самую страшную тюрьму всех времён. Страшна она тем, что находится нигде — и везде одновременно. Как бесконечность. Вот видишь, в нашей науке слишком много бесконечностей.
Юэн отошёл от шкафа и присел рядом, на кровать. Хейден чувствовал заметное напряжение — он весь был погружён в рассказ профессора, хоть и понимал относительно мало.
— Что это за тюрьма?
— Называется отрицательным миром. Душа сама направляет нас туда. Представь огромное белое полотно, тянущееся во всех направлениях и не имеющее конца и начала. Примерно так оно и выглядит. Говорят, она находится в самом сознании преступника. И выбраться из неё… не всем удавалось. Скажу лишь, что от силы людям десяти… за всю историю человечества.
Хейден тяжело сглотнул слюну, переваривая всё, что сейчас сказал Юэн. Говорил он это так уверенно, что можно было подумать, будто он повторяет это в сотый раз. «Интересно, сколько их ещё, таких, как я, вот так же сидел на этой кровати и слушал всё, что он говорит?..» — думал Кристенсен, облокачиваясь о холодную стену.
— Теперь понял, почему нужно уметь блокировать сознание? — спросил Юэн. Хейден кивнул. — Тогда начнём.
========== Часть 12 ==========
Хейден был ослеплён ярким белым светом, пронизывающим каждую клеточку его тела и взбудораживая сетчатку голубых глаз. Юэн предупредил, что сейчас они оба окажутся в сознании Кристенсена, где и будут тренировать навыки блокировки. А затем они вместе легли на широкую кровать («Удивительно, у меня она в два раза уже», — мимолётом подумал Хейден) и заснули. Юэн наглотался волшебного чая, а на студента, похоже, действовал ещё тот самый, что дала ему Джоанна. И теперь они оба должны были встретиться в неизведанном доселе мире — самом страшном, угнетающем, самом «безопасном и одновременно жутко опасным», по словам профессора, — сознании. Месте, где сходятся все мысли и соглашаются все действия, фабрике снов и воображения. Прибежище рассудка и ума. В самом центре воспоминаний Хейдена.
Он стоял на неровной поверхности, оглядываясь по сторонам. Он не мог понять, дует ли здесь ветер, шумит ли вода или песок волочится по земле, образовывая бурю. Потому что здесь не было ничего.
Лишь белый дым. Расстилавшийся по поверхности, удерживающей ноги и туловище Хейдена, он влачился в разные стороны и исчезал в далёкой бесконечности. Из дыма, словно из-за кулис, появлялся Юэн: сначала лишь отдалённое бежевое пятно, затем стали чётко проявляться голубой и коричневый цвета — цвета его рубашки и брюк. Затем Хейден отчётливо услышал шаги, что было довольно странно. Пространства не было, зато присутствовали гравитация и сила трения. Что же это был за странный мир в его голове со всеми надлежащими законами физики?
Юэн появился из дыма, который разошёлся вокруг него, как вода вокруг Моисея. «Он знает толк в эффектных появлениях», — про себя отметил Хейден, а затем поприветствовал профессора. Тот стоял, запустив руки в карманы брюк, напротив студента, выдерживая лёгкую улыбку на устах.
— Ну что, как тебе здесь?
— Немного, кхм, — он прочистил горло, — непривычно.
Только сейчас он стал замечать какой-то свист в ушах и тонкие чёрные точки перед глазами, как будто сознание не желало проявляться перед ним — как будто оно не загружалось, словно компьютерная игра. Он потёр виски в надежде избавиться от неприятных ощущений, но это не помогло. Он зажмурился и издал хриплый стон. Юэн с хитрой ухмылкой посмотрел на него.
— Чувствуешь это? Всё в порядке. Я пробрался в твоё сознание. Это всё делаю я. Могу убрать, — он эффектно щёлкнул пальцами, и дискомфорт словно улетучился. Хейден снова почувствовал себя нормально, не считая лёгкого шока. — Но это ещё не всё. Могу вот так сделать, — Юэн снова демонстративно щёлкнул пальцами. На смену старому ощущению пришёл белый шум в ушах, какой обычно бывает в телевизоре при поломке антенны. Хейден прямо-таки мог видеть расплывающиеся перед ним белые и чёрные точки, а ещё — отвратительный визг в ушах.
— Зачем вы это сделали? — насторожился Хейден.
— Ну, теперь ты знаешь минимальный ущерб от присутствия кого-то лишнего в твоей голове. Всё это лишь иллюзия, навеянная моими действиями, — казалось, Юэн гордится собой. — Смотри, что ещё можно сделать…
Не успел он это сказать, как Хейден отчётливо услышал тысячи голосов, разной тональностью произносившие непонятные слова. Был шёпот, были бас и крики, было тонкое чудесное пение. Сотни языков смешивались между собой и что-то пытались передать Кристенсену, и он не мог уловить знакомых голосов.
— Это всё, что ты когда-либо слышал в своей жизни, — пытаясь перекричать нестройный рой, говорил Юэн. — Все речи, что ты отложил в своей памяти. Я просто вытащил их наружу. Я тоже слышу их, и они просто ужасны. Представь, как много мы можем помнить. Даже самые незначительные слова, обрывки фраз из телевизора. Всё… О, мне показалось, или там был мой голос? Он что, так отвратительно звучит? — Юэн скривил лицо в недовольстве. Хейден хотел было сказать, что голос Юэна мелодичен и прекрасен — настолько, что ему хочется слушать его всю жизнь не отрываясь, даже если тот будет вслух читать пособие «Как собрать автомобиль» для начинающих. Но не сказал.
И тогда Юэн щёлкнул пальцами. Всё исчезло.
— Надоело, знаешь ли. Это очень… — он причмокнул губами, подбирая подходящее слово. — Напрягает.
Хейден в изумлении стоял прямо перед ним, вообще понятия не имея, что происходит. Столько мыслей роилось в его голове, как прямо сейчас роились голоса, и он боялся прямо сейчас упасть без чувств — было бы… нелепо. Он настолько запутался во всём, что происходит, что не представлял, как дальше будет чему-то учиться. Само осознание того, что он находится в своей собственной голове, сводило его с ума. Раньше он представлял свой мозг иначе.
— Успокойся, Хейден, — проговорил Юэн. — Я вижу, как ты трясёшься.
Профессор подошёл к нему поближе и положил свою руку на плечо. От этого прикосновения тот почувствовал исходящее тепло.