Он был богат. Выходец из знатной семьи, он сам встретил её на улице, когда она, уставшая, сидела на лавке и ветер обдувал её локоны. Она показалась ему прекрасной, самой красивой женщиной на свете со взрослым лицом в её всего-то восемнадцать лет.
Она говорила, что ненавидела его всю жизнь, но он смог завоевать её, чертов подонок. Она говорила, что вся страсть её была как будто бы искусственной, но как будто и настоящей. Она была юна, и ей хотелось испытать чего-то экстремального.
Однако это не продлилось долго. Как только он вошёл к ней в доверие и буквально подчинил её себе, что-то внезапно изменилось. Он устал овладевать ей и перешёл в наступление. Он хотел навсегда оставить её с собой. Для этого ему бы пришлось завладеть её разумом и душой, как она говорила. Она находилась в опасной схватке с ним на протяжении всей жизни. Ночи, полные страсти, превратились в ночи, полные кошмаров и смерти. Она сбежала от него и скрылась в другом городе, взяв другое имя — Дейзи Кристенсен, под которым ты и я её знаем.
Она говорила мне, что умела владеть собственными мыслями на уровне отменного психолога или гипнотизёра — или даже выше. Она провела такую аллегорию, дабы просветить меня. Думая, что навечно изгнала Чёрного Человека из своей головы, она поселилась в крохотном городишке, и в её жизни произошёл крутой переворот, обозначавший перемены и в твоей жизни, Хейден.
Дейзи устроилась на работу кухаркой к богатому человеку и встретила на улицах провинции одинокого мальчугана, худогощавого, прозябшего, намокшего. Он спасался от дождя, стучась в дома, но никто не позволял ему войти. И она, сжалившись и почувствовав, что, взяв ребёнка под свою опеку, вновь узнает, что же такое счастье на самом деле, приютила его под своим крылом, решив наречь красивым именем, которым может обладать только сильный и волевой мужчина — Хейденом.
По телу Хейдена пробежали мурашки. Он не мог вымолвить ни слова, потому что все слова уже были сказаны. Джон заметил, даже услышал, как сердце Кристенсена ушло в пятки.
— Она приехала ко мне, чтобы получить официальный документ об усыновлении. И вдобавок — выписать наследство. С тех пор и завязалась наша дружба. Я редко видел, чтобы она приводила тебя на наши встречи — возможно, потому-то ты меня и не помнишь. Документ об усыновлении сейчас хранится у меня. Готов поспорить, тебе так и не выдали его. Дейзи приказала оставить половину бумаг на моё хранение после её смерти. Я спрашивал — почему она была так уверена в скорой погибели. А она сказала, что просто чувствует это. И десять лет назад, по официальному заявлению, потеряла управление автомобилем, чтобы доставить тебя в одно важное место. Я не имел представления, куда она тебя везёт — просто говорила, что это самый надёжный дом, где тебе обеспечат защитой и пропитанием.
Я присутствовал на похоронах, и ты даже не представляешь, Хейден, какая сильная боль разъедала мне душу.
Я говорил, что между нами вспыхнула любовная связь. Мы были помолвлены, и она, наверное, обмолвилась, что у тебя появится новый отец, — после этих слов Хейден сразу вспомнил как-то отдалённо, как его мама, намывая посуду после ужина, между делом сказала, что она полюбила кое-кого и совсем скоро их жизнь поменяется. Но на все расспросы сына она ничем не отвечала и старалась уводить тему. — Однако она не сказала тебе, что в семье могло быть пополнение.
Холодный пот окутал тело Кристенсена с головы до ног как только он прослушал всё, что рассказал ему Джон. Ему внезапно поплохело: закружилась голова, перед глазами всё темнело. В тот же вечер Дейзи, присев рядом с сыном, играющимся с крохотными моделями самолётов и автомобилей, на пол, она молча ласково погладила его по волосам и спросила: «Ты же не против братика или сестрички?» Хейден, не до конца осознавая, что она говорит, покачал головой, принимая всё, что скажет ему мама. В том числе и это.
Она хотела выйти замуж и родить ребёнка. Своего, родного, плоть от плоти своей, кровь от крови своей, которого у неё никогда не было. Казалось, она могла быть счастлива. Но что-то заставило её однажды ночью сесть за руль и потерять всё.
Хейден ничего не спрашивал. Джон продолжал говорить сам.
— Она была в положении в ту ночь. Я предлагал отвезти вас куда надо, но она отказалась и, взяв мой автомобиль, целенаправленно выехала из двора и оказалась на шоссе.
Хейден мог видеть, как скупая слеза катится по лицу Джона, пока он рассказывал историю Дейзи. И он тоже был готов разрыдаться, но ни слезинки не вырвалось из его глаз. Он лишь прикрыл их и откинулся на спинку стула, тяжело дыша. Его мама хранила какую-то тайну. Она была переселенцем.
— Вы не знаете её настоящего имени? — лишь спросил он. Джон в ответ покачал головой. «А я знаю», — подумал Хейден, думая, как бы преподнести Натали информацию о том, что герой переселенцев, самый сильный из них, усыновил его пятнадцать лет назад.
========== Часть 21 ==========
«Я был усыновлён… Я был усыновлён…»
Эта мысль витала в голове Хейдена, пока они с Джоном сидели в глубоком молчании, нарушало которое мерное постукивание стрелок на циферблате часов. И она всё тяжелее давила на Кристенсена с каждой секундой, пока он вспоминал всё, что сейчас услышал.
Бойега, тяжело вздохнув, развернулся в кресле и подошёл к комоду. Набрав пароль, он достал какую-то папку и положил на стол перед Хейденом документ.
— Что это? — с равнодушием в голосе спросил он, скрещивая руки на груди, но затем он разглядел слова на самом верху. Свидетельство об усыновлении. Слишком много свидетельств в последнее время… Хейден устало посмотрел на него и отодвинул в сторону. — Оно мне ни к чему. Я верю вам, Джон.
Хейден встал со стула, ощутив острую необходимость размять мышцы после сидения. Атмосфера кабинета — удушающая — давила на него с каждым моментом всё сильнее, как и осознание настоящей истории его происхождения. Он был всего лишь промокшим худощавым мальчиком, а не благородным утробным сыном самого сильного переселенца в истории…
Но он чувствовал, что со своей приёмной матерью ощущал неимоверную по силе связь. И это дарило ему поддержку. Какую не дарил ему никто. Он чувствовал, что, раз его мать погибла, этот проклятый Адам всё ещё жив, а значит, есть люди, которые могут его остановить. Хейден был готов свернуть горы, мало того, разрушить их до основания и рассеять на атомном уровне. Он наполнился настолько сильным гневом, что сдерживать его было всё сложнее.
Хейден повернулся, в упор смотря на Джона. Его глаза горели синим пламенем.
— Почему после её смерти я не знал о вас? Почему вы не оставили хотя бы весточку?
Джон подошёл к нему, по-отечески заботливо кладя руку на плечо.
— Всё не так просто, как ты думаешь, Хейден… — максимально спокойным тоном проволмил тот. — Накануне той несчастной ночи мы с твоей матерью сильно повздорили. Я не знаю, что ей овладевало, но ею управляла агрессия. Я сдерживал её руки от лишних движений, она готова была поставить нас всех в опасность. Она слишком быстро украла мою машину и тебя. Я отправился за ней, но когда нагнал вас, то… То обнаружил вас там…
«Так вот кто вызвал скорую помощь…» — внезапно понял Кристенсен.
— Она запретила мне даже прикасаться к тебе, — продолжал Бойега. — Связываться с тобой. Абсолютно всё. К сожалению, я не послушался её. Поэтому сейчас ты учишься в престижном колледже, Хейден. Я устроил тебя, надеясь, что ты вспомнишь обо мне.
— Как я могу доверять вам, если моя мама нашла серьёзную причину расторгнуть помолвку с вами? — Хейден покосился на мужчину, продолжая держать руки скрещенными.
— Эта ссора возникла на пустом месте. Дейзи заподозрила меня в какой-то измене, хотя я не любил никого, кроме неё. В тот день я собирался предложить ей начать подготовку к свадьбе. Как видишь, я хотел прожить с ней всю жизнь. Разделить её с твоей матерью. Я бы усыновил тебя. У тебя бы был брат или сестра. Увы… — Джон покачал головой и отошёл.
— Тогда почему я не помню вас?
Джон встал у окна, смотря на улицу, понемногу накрываемую тьмой. Он отодвинул бархатную зелёную штору и прикоснулся пальцами к стеклу, на которое начали накрапывать дождевые капли.