Юэн чуть не уронил портфель с документами. Хейден сразу же заметил его присутствие и приветливо улыбнулся.
— Я долго ждал вас, — произнёс он. — Где вы так долго ходите? Уже почти девять.
Юэн оторопел. Он спал?
— Вы смотрите так, словно вместо меня здесь какой-нибудь… пингвин. Разве вы не помните, как сами дали мне ключи? Я решил прибрать тут и приготовить ужин. У вас в квартире настоящий завал. Вы бы знали, сколько съестных припасов я обнаружил в морозилке и сколько из них я вынужден был выкинуть. А вы проходите, Юэн. Стоите как неприкаянный.
МакГрегор слова вымолвить не мог. Вся квартира была начищена до блеска, даже в тёмной поверхности комода в прихожей, казалось, можно было увидеть собственное отражение.
— Опережая ваши вопросы: да, я все сделал сам. Да, за пару часов, — Хейден разложил ужин по тарелкам и встал напротив столешницы, уперев руки в бока. — Похоже, вы не собирались задавать эти вопросы, так? Тогда, может быть, пройдёте? — он склонил голову. — Не зря ведь я осваивал навыки итальянских поваров, чтобы заставить вас съесть хоть что-то сытное.
Юэн положил портфель, снял рабочий пиджак, оставшись в жилете и рубашке, и вымыл руки, не говоря ни слова. Хейден был самой настоящей хозяйкой, на нем — хоть женись. От осознания этой мысли он сглотнул слюну и уселся на высокий стул, оглядывая ужин.
Ещё несколько минут были слышны лязг вилок по тарелкам и звук подливающегося чая вперемешку с приятными мелодиями доносившимся из радио. Хейден довольно улыбаясь кидал косые взгляды на юэна ещё не совсем верившего в происходящее.
— Вы потеряли дар речи? Или потратили голос на лекциях? — попытался пошутить Хейден.
— Я в огромном шоке от того, как ты стараешься ради меня, — выдал Юэн, с аппетитом наворачивая лазанью. Настолько вкусной еды он не пробовал наверное уже несколько лет. В последнее время он питался в забегаловках или же полуфабрикатами несмотря на приличный доход. Он иногда заглядывал в магазин в поисках каких-нибудь изысканных блюд, готовку которых приходилось откладывать на потом, и Хейден наконец отыскал их в дебрях холодильника.
— Вы помогли мне, теперь моя очередь вам помочь. Я всего лишь хочу, чтобы вы были накормлены.
«Ему суждено было родиться женщиной с высоченным уровнем заботы о мужчине, и никем иначе», — подумалось Юэну.
— Спасибо тебе большое, Хейден, — он старался не прятать взгляд в котором читалась истинная благодарность. — Мне действительно это очень приятно.
Они пригубили остаток ужина в тишине, не находя тем для разговора и слушая медленную музыку, не нарушавшую их покой. Изредка они перекидывались словами, чистыми формальностями, интересуясь как прошли день и лекции — их расписания, в принципе, были похожи. Они оба не хотели доедать ужин слишком быстро — иначе пришлось бы снова искать темы, а возможно, так и провести вечер в неловком молчании — немом крике душ. Тогда Хейден решил взять инициативу в свои руки и, заметно покраснев, опустил взгляд и прошептал:
— На самом деле я пришёл сюда не только потому, что хотел накормить вас.
Юэн напрягся.
— Если тебе нужна моя помощь, я не оставлю тебя, Хейден. Выкладывай.
Кристенсен, отложив вилку, принялся докладывать профессору то, что хотел:
— Дело в том, что, когда мы были в лагере, я случайно подсмотрел сквозь замочную скважину, как в бальном зале обучали вальсу. Я подумал, что у меня, скорее всего, не получится взять курсы на базе, так как мне откажут — ну, вы понимаете, ведь я всё-таки не прошлое вижу, а будущее. Но они танцевали так красиво, так утончённо… Я не понимал, насколько сильно хочу обучиться вальсу, а вы, пребывая в лагере уже несколько лет, наверное, знаете, как его танцевать, так что…
Дыхание сбивалось, а слова не находили нужных мест в предложении. Капли пота стекали по лбу, голос дрожал. Он так и не мог выразить свою мысль полностью, но Юэн понял его, как если бы тот не говорил ничего. Профессор вытер губы салфеткой, отложил вилку в сторону и поднялся.
— Иди сюда, — он уже встал в нужную позу, раздвинув руки и ноги, как-то предполагали правила танца.
Jason Donovan — Sealed WIth A Kiss
Хейден, смущённо поднимаясь со стула, подошёл к Юэну, и тот сам руководствовался конечностями студента, направляя их в нужные стороны. Кристенсен каждый раз вздрагивал от прикосновения МакГрегора, дыхание замирало, а сердце билось всё чаще. Крепкие руки держали его собственные, и он позволял им управлять собой — это было тем единственным, чего он хотел в последнее время.
— Просто делай, что я скажу, — Юэн серьёзно, не моргая, посмотрел в глаза Хейдена и уловил его взволнованный взгляд. Тот никогда не был так близок ни с девушками, ни с мужчинами — его поведение выдавало этот факт. Но МакГрегор явно старался забыть о нём всякий раз, как на горизонте появлялся Кристенсен. От него веяло молодостью, девственностью, и, как бы Юэн того ни отрицал, это вызывало в нём сильнейшее желание завладеть мальчишкой.
Хейден кивнул, как только по радио заиграла приятная медленная музыка, и профессор принялся учить его танцу. Вначале он показывал первые движения: как переставлять шаги, с какой скоростью и темпом. Как вести партнёра в вальсе и как его держать, а потому и положил руки Кристенсена на свою талию, снова замечая, как тот вздрагивает и чуть ли не падает в обморок.
— Пожалуйста, держись, Хейден, — улыбнулся Юэн. — Второго обморока от тебя я не приму.
Кристенсен издал нервный смешок, и они продолжили. Левую ногу влево, к ней приставить правую, затем направить вперёд и направо. Нехитрые движения превращались в сущую пытку для Хейдена, когда руки Юэна лежали на его плечах. Он старался запоминать шаги, но всё, что он запомнил — горячее дыхание Юэна возле своей шеи, его прикосновения и голос, диктующий, что делать. Он уже не считал обучение вальсу у профессора отличной идеей, так как это приносило ему огромное количество неудобств.
Но в то же время — непередаваемое наслаждение.
Хотя мы прощаемся с летом… — доносилось из приёмника, и Хейден в первый раз посмел заглянуть в глаза Юэну, который всё твердил, что у того всё получится — нужно лишь много тренироваться.
Любимая, я обещаю тебе… — Юэн прижимал к себе студента, следя за его движениями. Тот, обомлев от столь сильной близости, постоянно сбивался с общего темпа и оступался, наступал МакГрегору на ноги, но тот не чувствовал боль — он просто продолжал двигаться дальше.
Что буду отправлять тебе всю свою любовь… — Помогая Хейдену, Юэн бормотал слова песни под носом, хотя Кристенсен подозревал, что тот обладает плавным и музыкальным голосом. Он наблюдал, как тот, возможно, погружаясь в воспоминания, профессионально танцевал, ведя за собой совершенного новичка.
В письме, запечатанном поцелуем… Эта песня навевала Юэну мысли о его прошлом и о тех утратах, что он пережил. В свои молодые годы он и не подозревал, что когда-то потеряет Еву, отдавшуюся власти Адама, но ещё больше он и представить себе не мог, что будет держать в своих руках её сына, пускай и приёмного. Тем не менее он видел этот блеск в глазах и то же испуганное, взволнованное выражение лица, и он понимал, что дело добром не кончится. Ещё одно прикосновение, ещё один полный влюблённости взгляд — и он не выдержит, хоть и пытался держать себя в руках больше всего.
— Вы чудесно поёте, — прошептал Хейден, заслышав, как Юэн повторяет текст песни.
— Я пою отвратительно, — усмехнулся тот. — Даже не пытайся мне льстить только потому, что тебе нечего сказать.
— Сплошная клевета, — не растерялся Кристенсен.
Они продолжили. По мере того как звучала песня, Хейден стал улучшать свои способности и теперь действительно старался двигаться в такт музыке, причём — правильно.
— Да, это будет холодное одинокое лето, — пропел Юэн, стараясь, чтобы диапазон его голоса не выходил за рамки шёпота.
— И я уже чувствую пустоту, — подпел Хейден, и МакГрегор с удивлением заглянул в его глаза.