Лунный свет прямоугольником падал в закрытое окно и проблеском ложился на разгоряченные тела, соединившихся в плотском наслаждении, но на деле это были две души, связавшие свои души в умопомрачительном танце бесконечности.
Это были ласковые прикосновения и страх причинить боль, но одновременно — неугасавшее желание, перераставшее в грешные стоны страсти. Это было нечто невообразимое, настолько невероятное, что с каждой секундой можно было падать все ниже и подниматься все выше, на самые, самые недосягаемые облака наслаждения.
Это было самое сильное впечатление Хейдена, и он мог поклясться, что, если бы судьба дарила ему такие мгновения вместо той горечи, наполнявшей его горло и подавлявшей крики, он бы любил её, несмотря ни на что. Эта ночь стала первым шагом к настоящему вкусу жизни.
***
Они лежали друг напротив друга, с безумными улыбками на лицах и горящими глазами. Дрожь в теле Хейдена не унималась, и он, удерживая перед собой образ ещё не прошедшей ночи, не собирался отрекаться от него. Он позволил своим рукам пробежаться — нет, скорее, нежно пройтись по коже Юэна, лаская каждый участок, составляя карту его тела.
Запустив пальцы в волосы и следуя плавным изгибам локонов, он перешёл к шее и словно увидел под своей ладонью скопление родинок. Опустив руку ниже, он добрался до ключицы, которую совсем недавно ласкал своими губами. Косточки, о которые можно было порезаться, выпирали из-под кожи, все ещё притягивая его взгляд. Затем — они переходили в густые волосы на груди, создававшие причудливые завихрения. Хейден дотянулся рукой до сосков и нащупал крепкие горошины, упруго стоявшие под копной кудрей. Казалось, пару мгновений назад он ласкал их своим языком, а сейчас они были свободно представлены его взгляду. Он провёл пальцами ниже, обводя каждый изгиб тела, следуя за ними, ощущая все спуски и подъёмы, углубляясь и поднимаясь, утопая в них, как в воде, в которой недавно Юэн учил его плавать.
Он видел на коже следы поцелуев, оставленные его губами, он словно дарил их ему снова, только одним восхищенно взглядом скользя по телу. Он изучал его, будто произведение искусства, будто перед ним лежал бог, а не обычный человек.
Его рука пошла все дальше, ниже, глубже, оказываясь в районе бёдер. Он ощутил знакомые упругие мышцы, повторив в воспоминаниях то, как прикасался к ним и зажимал в своих ладонях; повторил все — вплоть до звуков и ощущений, и томно прикрыл глаза в наслаждении, испустив еле слышимый стон.
А затем они уснули, приютившись в небольшой кровати, вместе, плечом к плечу, лицом к лицу. И лежали так, с сожалением ожидая, когда лучи солнца крадучись проберутся в спальню и разбудят их, возвращая к внешнему миру.
***
Юэн сладко зевнул, потягиваясь, и перевернулся на спину. И только тогда понял, что чего-то не хватает. Его рука была откинута вправо, как будто что-то держала, и он тут же вспомнил, как этой ночью держал Хейдена. Довольная улыбка расползлась по его лицу. И куда он только ушёл? В душ? Плавать? Обратно к себе в спальню, чтобы никто не заподозрил, что он был здесь всю ночь? Последний вариант казался самым приемлемым. Эх, он ведь ещё такой молодой и всего боится. Наверняка ему бы не хотелось лишних насмешек и разговоров, основанных на одних лишь слухах. Юэн опустил ноги на мягкий коврик и встал с кровати. Смятые простыни в хаотичном порядке лежали на матраце, одна подушка улетела в небытие — в широкое отверстие между полом и каркасом кровати. Воспоминания, как отдельные кадры из фильма, всплывали в голове Юэна. Он помнил многое, но в общей сложности не мог перебрать события в подробностях. Пропев пару нот назойливой мелодии, засевшей у него в голове ещё после вчерашнего ужина, он натянул привычную рубашку и брюки, а затем покинул комнату, отправившись на поиски Хейдена.
Первым делом он постучался в соседнюю комнату, заранее зная, с каким выражением лица ему откроют. Однако ему даже не открыли. Он прислушался на предмет уличения хоть каких-нибудь звуков в комнате, но там царствовала тишина — и пустота. Он нахмурил брови и прошёл дальше, к ванной, но и там не застал никого, кроме Диего. Тот аккуратно брил бороду и придавал форму усам, обмотавшись белоснежным, как из отеля, полотенцем.
— Утречко доброе, Юэн, — Диего хмыкнул и многозначительно улыбнулся. Сначала МакГрегор заподозрил, что тот слышал, что происходило в спальне профессора этой ночью, но потом вспомнил, что у Диего такое выражение лица было уже привычным.
— Я ищу Хейдена. Ты не видел его здесь?
— Он вроде бы спустился к завтраку, но я не уверен, что он в общей столовой. Когда я с ним поздоровался, он выглядел как-то странно, будто задумал что-то. Будто одержим чем-то. Возможно, я ошибаюсь.
Юэн поблагодарил мужчину и пулей выскочил из ванной. Хейден показался Диего подозрительным… Что могло произойти за то время, пока они спали? В своём сне Юэн видел одинокого Оби-Вана, навещавшего планету, люди на которой выращивали клонов для предстоящей войны, однако он совершенно ничего не знал о том, что происходило без его ведома между Энакином и Падме. В душе Юэна поселились самые страшные опасения. Возможно, Хейдену приснилось то, что не следовало бы узнавать?
Он быстрым шагом дошёл до главного здания и лишь тогда увидел Кристенсена, остановившегося у стены. Он выглядел обыкновенно: с грустным выражением лица, чуть ссутулившись, смотря в какую-то неопределённую точку перед собой. Вроде бы, его каждодневный образ. Вот только… Почему после ночи, когда его счастье было настолько заметно — как будто солнечные лучи, оно выплёскивалось из его тела — почему он казался таким печальным?..
Юэн подошёл незаметно, так, что Хейден того заметить не успел. Вокруг них никого не было — они оказались в укромном уголке, рядом были только заросли деревьев и кустов и окружавшие их стены. МакГрегор остановился у его лица, облокотившись рукой о голую стену: их глаза оказались на одном уровне, только во взгляде профессора читалось всё то же желание, а во взгляде студента — испуг и недопонимание.
Не дав ему сказать ни слова, Юэн привлёк аккуратный подбородок пальцами и прикоснулся своими устами к устам Хейдена. Тот принял поцелуй, даже не раскрыв губ, а когда спустя пару мгновений МакГрегор оторвался и, нахмурив брови, посмотрел на Кристенсена, увидел в ответ лишь сплошное неприятное удивление.
— Что вы делаете, профессор? Если вам нужен мальчик на ночь, то это не ко мне, простите.
И, оттолкнув Юэна, ушёл, не оборачиваясь и боясь заглянуть тому в глаза. МакГрегор так и остался стоять, ошалевший, не до конца осознающий, что происходит. Не успел он подумать о самом худшем, как тут же его рукав с силой кто-то схватил, и он, обернувшись, увидел до ужаса испуганную Натали.
— Помогите мне, Юэн, — шептала она; её голос дрожал.
— Ч-что… — он помотал головой и прищурил глаза в недоумении. — Что случилось?
— Мне кажется, Энакин овладевает разумом Хейдена, — промолвила она. — Я в большой опасности, Юэн, но Хейден — в ещё большей.
________________
* эфеб — в Древней Греции юноша, достигший возраста, когда он обретал все права гражданина
========== Часть 28 ==========
Комментарий к
KYO - Recidiviste
Юэн усадил девушку на свободную скамью, где никто бы их не потревожил. Многие прямо сейчас уходили завтракать, потому целая территория была в их распоряжении.
— Пожалуйста, расскажи мне, что произошло. Успокойся, что бы ни случилось, я приложу все силы, чтобы помочь, — он ласково положил руки на плечи Натали.
— Я… Я не знаю, с чего начать…
Её глаза были как будто стеклянными от слез, она дрожала, и дело было явно не в холоде.
— Начни с вашего сновидения. Я подразумеваю, что главная причина в нем.
Натали кивнула.
— Хорошо… Дело в том, что когда Оби-Ван отправился на задание, выяснять, что же происходит на той планете, где создают клонов, Падме и Энакин заметно сблизились. Их свели вместе с целью охранять сенатора и не выходить за рамки формальностей, но они оба, чувствовавшие вкус жизни и молодости, закрыли глаза на приказ, отданный им. Они душевно разговаривали в лучших пейзажа Набу, и им пришлось признаться друг другу в любви. Вроде бы, это очевидно: их первое знакомство произвело на обоих сильнейшее впечатление, а когда они встретились спустя десяток лет, в крови взыграли гормоны. Сегодня ночью они были одни в гостиной обиталища Падме. Горел огонь в камине, полутьма, свечи на полках… довольно романтичная обстановка, не находите? Они снова говорили о своих чувствах друг к другу, и я убеждала его, что остаться вместе — плохая идея, просто ужасная. Я приводила самые сильные доводы, аргументы, начиная с кодекса джедаев, моим и его социальными положениями и заканчивая историей, услышанной от Фелисити. Вся эта история, которая, казалось, нацелена на соединение Падме и Энакина, на самом деле должна сработать совершенно в обратную сторону. Я чувствую, насколько мощны чувства Падме и не в силах их остановить. Поймите, Юэн, я не хочу, чтобы моя будущая инкарнация погибла из-за каких-то там чувств. Только, к сожалению, я не могу помочь, хотя желаю этого, как никто другой. А вот Хейден — может. Он сам признавался — тогда, помните? — что целиком и полностью регулирует все его действия. Однако, когда все надежды были возложены на него и только на него, он жестоко нас предает, позволяя чувствам Энакина овладеть его собственными.