Мы прожили так всю жизнь. На моих глазах Адам никогда не спутывался ни с кем из девушек. Хотя — кто его знает — возможно, борясь с моей недоступностью, он упивался свободной любовью других?.. Одно я знаю точно: его интересовала во мне моя закрытость, а как только он бы завоевал мою невинность, бросил бы так же, как и остальных.
Он предлагал мне выйти за него замуж. Он обещал мне богатства, славу, власть, вот только не предлагал одного — счастья. Я бы никогда не стала счастливой. Я бы лучше так и оставалась зависимой служанкой, я бы с радостью предпочла чистить его комнаты и одежды, лишь бы не чувствовать на себе его пристальный взгляд, взгляд на губы, которые он не может поцеловать, и тело, которым он не может овладеть.
Мы часто сталкивались в коридорах, хотя я старалась встречаться с ним как можно реже. Порой из-за этого я даже пропускала приёмы пищи, а он злился, срывая свою агрессию на невинных слугах. Я до сих пор чувствую, что лишь я виновата во всём… Мы сталкивались и случайно касались друг друга руками, и он спрашивал разрешения на один — лишь один поцелуй. А я отказывала. Потому что я была слишком горда, чтобы посвятить себя этому человеку.
Так моя инкарнация и закончила свою жизнь, умерев незамужней несчастной, что обрела плохую славу женщины, обитавшего в доме холостяка. Все подозревали о порочной связи, которой никогда и не было.
Я прожила тысячи жизней, и всегда, в каждой временной линии, в каждой стране, городе — он находил меня. Такой эффект называется связью двух душ. Мы, два человека, созданных для того, чтобы никогда не быть вместе, оказались родственными душами, и это подавляло меня. Я отыскала единственный способ спастись, пускай и не столь эффективный. Юэн в обличье своих инкарнаций всегда находил меня, так же, как и Адам, только — с благими намерениями. Мы всю жизнь жили, как друзья, не питая друг к другу плотских чувств. Он говорил, что никогда бы не смог полюбить женщину, а потому в его объятиях я чувствовала себя спасённой — я обрела друга, настоящего, верного, и в случае с ним я чувствовала, что он никогда меня не предал бы. Он часто предлагал мне выйти за него замуж, просто чтобы обрести стабильность и спокойствие. А ему нельзя было распускать слухи об убеждённом холостячестве. Мы спасли друг друга. И продолжали жить вместе, как брат и сестра.
Я спасалась от Адама. Его так называемая любовь переросла в одержимость. Я чувствовала, что он следит за мной. Я всегда оставалась его служанкой, позже — работницей, но обязательно рангом значительно ниже. Так уж складывалась судьба. Мне хватало этого спокойного существования, и я молилась Судьбе, чтобы та разлучила меня с ним. Увы. Его молитвы оказались громче.
Я не знаю, почему он сохранил эту дурацкую любовь в своей душе. Быть может, мой отказ задевал его самолюбие. Но для нескольких веков это было уже слишком. Я и предположить не могла, что входило в его планы, а затем поняла. Но об этом — позже.
Сплошная ненависть к этому человеку, с которой перерождалась моя душа, никогда не покидала меня. С самого детства я знала о существовании этого человека, а он знал обо мне. Он хотел подчинить меня себя. Сделать своей. Навсегда. Навеки. Чтобы я принадлежала ему, и больше никому. Я догадалась об этом слишком поздно. Мы оба были переселенцами, оба обладали одинаковой мощью, так что я, сама того не сознавая, доверила ему свой разум. Каждую ночь я вступала в самую ожесточённую борьбу с этим человеком, надеясь выйти победителем, но он с каждым днём становился всё сильнее.
Мои последние инкарнации были слабы. Намного слабее, чем когда-то была Ева. Я должна была догадываться, но, борясь за каждую жизнь, борясь более тысячелетия, я устала. Я была измождена и измотана, не столько физически, сколько морально. Это было главной предпосылкой к тому, что Адаму всё-таки удалось частично завладеть мною.
В конце прошлого века мы вновь встретились. Я росла в детском доме и сбежала оттуда, так как ни один из врачей не мог помочь мне справиться с ночными кошмарами. Признаюсь честно — они и не хотели. Никому до меня дела не было. Я сбежала и сразу же отправилась на поиски Юэна. И нашла его. Теперь послушай меня очень внимательно, Хейден: Юэн мой самый лучший друг, и ты не должен оставлять его. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Пока нет меня, ты должен находиться под его покровительством. Я не знаю, насколько сильно разовьются ваши отношения, но подозреваю, что перед его взглядом ты не сможешь устоять. На моих глазах многие просто сдавались в его чарующий плен. Так что — слышишь меня? — будь рядом с ним до конца всей своей жизни. До конца самой жизни.
Вернёмся. Я, будучи восемнадцатилетней девушкой, желавшей в жизни наконец-таки отыскать счастье, сокрытое от меня под покровом ночи в олицетворении чёрных глаз Адама, проводила всё свободное время с Юэном. Мы снова вошли в русло той бесконечной дружбы, что может появиться только у родственных, связанных душ. Я была связана душой сразу с двумя мужчинами. С худшим врагом и лучшим другом. Казалось, Судьба никогда не позволит мне любить.
Тогда я вновь встретила Адама. Понятия не имею, как он нашёл меня. У него был особый дар. И знаешь, что произошло, Хейден?
Между мной и Адамом?
Я полюбила его.
Юэн до последнего в это не верил. И я тоже. Но ненависть, с которой я путешествовала сквозь время, переросла в нежность, и я поддалась очарованию Адама. Легко, просто, без каких-либо отягощающих обстоятельств. Господи, до сих пор я проклинаю себя за это.
Не думай, что окончание нашей с ним истории столь романтичное. О да, присказки о врагах, ставших любовниками, будут интересны всегда, но только не в нашем случае. Пока я думала, что мои чувства подставные и восхищалась настойчивостью и силой Адама, он лишь понемногу овладевал моим разумом, контролируя каждую мою мысль. Он вызывал во мне страсть и желание, он вызывал во мне смех, улыбки, счастье — всё то, чего я ждала всю жизнь. И, по иронии, получила их от самого злейшего врага.
Всё было фальшивкой. Всё было подстроено. От начала до конца. Он оказался намного сильнее меня, и я поняла это, когда было слишком поздно…
Он приютил меня в своём доме. Спас меня из бесконечного бегства от полиции по переулкам и заброшенным стройкам. Он был богат — снова, а я бедна — как всегда.
Мы предавались страсти. Мы забывались в объятиях друг друга. Мы были одним целым. На одну инкарнацию мы скрепили свои души, чего Адам так долго желал. Я подарила ему ребёнка. Чудесную дочь с его глазами. Я нарекла её Натали.
С рождением дочери в моей голове что-то щёлкнуло. Я вспомнила, что отец ребёнка хотел окончательно погубить меня, и прокляла тот день, когда позволила ему прикоснуться к моим губам. Я решила вновь защитить от него свой разум, и мне потребовалось много времени, чтобы обучиться этой технике.
Я всегда знала, что для переселенцев есть прибежище на каждом материке, а потому отправилась в специализированный лагерь, лишь один из тех, начало которым положил мой вечный друг Юэн. Я спрятала свою дочь у них, взяв клятву, что они никогда не откроют ей тайну её происхождения. Я хотела обезопасить её, позволить жить в нормальных условиях, хоть и понимала, что буду безмерно скучать по ней и медленно сходить с ума.
Иногда я наблюдаю за ней твоими глазами, Хейден. Такая же прекрасная, будто совсем не изменилась с момента рождения. Умная, проницательная, красивая и… мечтательная. Этого в ней не отнять. Знала бы она, что является дочерью самых сильных переселенцев. Обрадуй её, Хейден, как-нибудь, и скажи, что вы намного ближе, чем думаете.
Я смогла-таки кое-как заблокировать разум от Адама и решила бежать куда глаза глядят, лишь бы больше никогда не встречать его на своём пути. Я спряталась в небольшой деревне, не очень-то и надеясь, что это спасёт меня, но зато нашла там своё упоение. Я нашла тебя, Хейден. Мокрого, голодного и продрогшего, и приютила. Ты мой ребёнок, Хейден, хоть и не утробный. Прости, что говорю об этом только сейчас. Я не могла найти повода сказать это раньше.
Я приехала обратно, в Нью-Йорк, чтобы как следует оформить документы на тебя и твоё имущество. Я хотела жить лишь ради тебя и ради своей дочери, оставшейся на попечение Розы. Я знала, что когда-нибудь снова встречусь с ней, но боялась, что Адам увидит нас вместе.