Через несколько недель деньги, привезенные из Испании, начали иссякать, что внушало некоторую тревогу. Чтобы продлить пребывание в Париже до января, мне пришлось ограничить свой ежедневный рацион завтраками в приюте Сент-Женевьев. Вечерами, если кто-нибудь из друзей не предлагал мне бутерброд, я ложился спать голодным, лишь иногда довольствуясь парой галет. На одной из фотографий, сделанной в тот день, когда два знакомых колумбийца из Колехьо Гуадалупе прилетели в Париж и пригласили меня на обед, показавшийся мне пиром Пантагрюэля, я предстаю худым, почти изможденным юношей, одетым в потертое пальто. Некоторые приятели собирали бумагу и тряпье для старьевщика с улицы Сен-Жак — таким легким способом можно было обеспечить себе пропитание, но высокомерие вкупе с беспечностью и физической слабостью заставили меня отказаться от подобной работы и заклеймить ее как эксплуатацию студенческого труда, хотя для моих друзей это была просто манна небесная. Оказавшись перед необходимостью выбора, я предпочел затянуть потуже свой ремень и отправиться спать, проявив предусмотрительность человека, который научился сохранять с завтрака кусочек хлеба, намазанный горчицей.
За несколько дней до моего возвращения Луис и Хосе Агустин написали о случившемся: как только началось голосование, среди публики распространился слух, будто мой роман проникнут «левыми идеями и революционным духом», чем и объясняется его низкая оценка. Дома все внимательно слушали по радио известия о присуждении премий: Эулалия «плакала в три ручья» и проклинала книгу, занявшую первое место, отец и дед, на время помирившиеся, восприняли новость уныло и разочарованно.
Вернувшись в Барселону, я поспешил в «Дестино», сгорая от нетерпения, все еще надеясь на что-то, однако издатели вернули меня с небес к суровой действительности, сообщив в довольно резкой форме, что роман их интересует, но в данный момент его публикация вряд ли возможна. Поскольку их отношения со всемогущим Генеральным директором управления по делам печати переживают сложный период, отдавать мою книгу в руки цензуры совершенно бесполезно, более того — это может иметь самые неприятные последствия. Если у меня есть влиятельный покровитель, хорошо бы прибегнуть к его услугам: как только роман одобрит Хуан Апарисио[32] или сам министр, его сразу включат в издательские планы.
Не имея друзей среди лиц, пользующихся влиянием в министерстве, я отправился к Дионисио Ридруэхо[33]. Мы не были знакомы, однако репутация честного и независимого в суждениях человека a priori[34] делали Ридруэхо идеальным посредником. В последние годы он пересмотрел свое отношение к режиму, но еще окончательно не порвал с ним и сохранял некоторые старые связи с товарищами по оружию. Ридруэхо возглавлял тогда одну частную радиокомпанию. Он сердечно принял меня, пообещал прочесть роман и, составив о нем впечатление, защищать перед министром, как только представится такая возможность. Через несколько недель, посоветовав мне внести несколько поправок чисто литературного характера, Ридруэхо, улыбаясь, передал мне содержание своей беседы с Ариасом Сальгадо. Министр информации и туризма, считавший, что благодаря его мудрой политике в Испании был самый маленький в мире процент грешников, обреченных на вечные муки ада, изложил собеседнику свой просвещенный взгляд на вещи: по его мнению, любой роман достоин опубликования лишь в том случае, «если муж и жена, состоящие в законном браке, могут прочесть его друг другу, не краснея, а главное — он особенно настаивал на этом, — а главное, не возбуждаясь». Должно быть, моя «Ловкость рук» заставила покраснеть или привела в возбуждение прекрасную министершу, а может, Ариас Сальгадо, несмотря на многочисленные похвальные заботы, сам пролистал мою рукопись в часы досуга, но только, несмотря на заступничество Ридруэхо, роман несколько месяцев провалялся в министерстве и пребывал бы там вплоть до краха режима, если бы не прямое вмешательство еще одного человека.
32
Апарисио, Хуан (р. 1906) — испанский писатель, журналист, в 50-е годы возглавлявший Управление по делам печати.
33
Ридруэхо Хименес, Дионисио (1912–1975) — испанский политический деятель и поэт, в 40-е годы занявший видное место в Фаланге; в 50-е стал одним из лидеров антифранкистской оппозиции.