Прошел метров 300–400, справа в стороне угадывается курган и слышны разговоры, но чьи, не понять. Подхожу ближе, слышна гортанная немецкая речь. Надо уходить быстрее, пока не обнаружили.
Кончилось кукурузное поле, вскоре началось поле подсолнухов. Иду вперед, треск стоит еще сильнее, чем в кукурузе. Прошел, очевидно, с километр, поле неожиданно кончилось, и я сразу же наткнулся на солдатскую цепь. Солдаты лежали прямо на земле, головой в ту сторону, откуда я иду. Я не верю своим глазам: неужели свои? От радости чуть не плачу. Бужу первого попавшегося, но он недовольно выругался, повернулся на другой бок и снова уснул. Его русская ругань для меня была в тот момент милее любой другой речи или музыки. Я спасен, я у своих, тяжелая, жуткая опасность позади. Я готов был расцеловать каждого солдата. К сожалению, они все спали, обняв винтовки. Наверное, только русский солдат может так беззаботно и без самых элементарных условий, прямо на земле и вблизи от противника крепко спать.
Вскоре нашел командира роты, рассказал ему, что произошло, он ответил, что слышал бой в деревне и видел зарево. Я вышел на дорогу и двинулся в сторону села Лозоватка, через которое мы проезжали вечером, чтобы оттуда идти на огневые позиции, где остались остальные орудия.
Рассветает, в стороне от дороги то там, то здесь видны позиции артиллерийских батарей и «катюш», кое-где стоят замаскированные танки. Подумалось, здесь враг не пройдет. Но как оказалось, все они были без боеприпасов и без горючего. Как потом стало известно, и артиллеристам, и танкистам пришлось взрывать свою технику, чтобы она не досталась противнику, и отходить назад практически без боя.
Взошло солнце, день обещает быть солнечным, а это значит жди вражескую авиацию. Подхожу к селу Лозоватка, вдали уже видны дома. Вскоре неожиданно встречаю командира орудия, с которым мы ехали отражать танки. На него опирается раненый шофер нашей автомашины. Я думал, что больше никто не вышел из той злополучной Терноватки. И вот радостная встреча.
Они мне рассказали, что же там произошло. Оказалось, что передний край наших войск наша машина не заметила в темноте, и никто нас не остановил. Приехали в село и стали у обочины на ближней окраине. Командир дивизиона решил узнать обстановку, вылез из кабины и позвал своего ординарца, который сидел в кузове. Сразу же по машине ударила очередь из зенитной пушки. Командир батареи Львов, сидевший в машине, сразу был убит, а шофер ранен. Командир дивизиона с ординарцем побежали в огороды и скрылись. Все, кто был в кузове, начали прыгать с машины, попадая под огонь пулеметов. Кто уцелел, кто погиб, им было неизвестно, они никого уже не встречали. Я рассказал свою историю. Посидели, отдохнули и решили идти в село Лозоватка, сдать в медсанбат раненого шофера. Он был ранен в ногу.
Вскоре пришли в село, нашли медпункт и сдали шофера. С командиром орудия через мост вернулись назад на развилку дорог и пошли по направлению к нашим огневым позициям, откуда выехали накануне вечером. Прошли километра два или три. В стороне от дороги стоит стог. Решили в стогу отдохнуть. Прилегли на солому и незаметно уснули — сказалась бессонная ночь и пережитое напряжение.
Проснулись, когда солнце уже клонилось к закату. Нигде никого не видно, подумали, что наши войска ушли далеко вперед. Быстро собрались в сторону вчерашних огневых позиций. Голодные — со вчерашнего дня во рту не было, как говорят, ни маковой росинки. Но подкрепиться нечем. Прошли километров десять, не встретив никого. Уже стемнело, где искать в темноте свои огневые позиции? Решили заночевать здесь. И хотя мучительно хотелось есть, но возможности перекусить не было, и, зарывшись в солому, мы прижались друг к другу и вскоре уснули.
Рано утром проснулись голодные, да еще и замерзли. Конец октября, и на Украине по ночам уже холодно. Быстро двинулись вперед, согреваясь движением. Вскоре вдали увидели небольшую деревню. По нашему предположению, это та, откуда мы выезжали два дня назад. Быстро идем туда, находим на окраине наши позиции, но окопы пустые, нигде никого не видно. Идем в село. В селе тоже никого, никакого движения. Заходим в один, в другой дом — никого. Вдруг в огороде одного из домов увидели, как поднялась и тут же закрылась крышка погреба. Бежим туда. Крышка закрыта изнутри, стучим, никто не отвечает. Начали звать, слышим, как кто-то нерешительно отпирает крышку. Высунулась голова старика. Спрашиваем, что случилось, почему в селе никого не видно и куда ушли наши.