Наконец он дожил до утешения, какое не многие из тружеников словесности испытали в жизни: он перенесся заживо в потомство и видел предназначенное ему место в веках! Я говорю о юбилее. В начале 1838 года И. А. Крылов в разговорах как-то вспомнил, что за пятьдесят лет пред сим, именно в феврале 1788 года, он напечатал первую свою статью в «Почте духов»[202]. При рассказе об этом в пиитической голове Н. В. Кукольника вспорхнула счастливая мысль юбилея ветерана русской словесности. Н. В. Кукольник немедленно сообщил свою идею Н. И. Гречу, одному из старейших приятелей И. А. Крылова, а Н. И. Греч составил записку от имени литераторов и представил графу А. Х. Бенкендорфу. Усердный поборник всего доброго, благородный граф А. Х. Бенкендорф поднес записку его императорскому величеству государю императору, и августейший покровитель словесности благоволил изъявить свое согласие и предоставил исполнение господину министру народного просвещения[203], который составил комитет для устройства празднества. Открыта была подписка и на собранную сумму вычеканена медаль, поднесенная И. А. Крылову за обеденным столом, данным ему в Дворянском собрании, находившемся тогда в доме г-жи Энгельгардт. За столом читаны были приличные стихи, и Крылов, в собрании вельмож, многих литераторов, высших чиновников и вообще почетнейших жителей столицы, увенчан лавровым венком[204]. При этом случае И. А. Крылову пожалована звезда ордена Св. Станислава 2‐й степени, при весьма милостивом и лестном рескрипте. Из остаточной суммы от юбилея учреждена на вечные времена в гимназии Крыловская стипендия, для воспитания одного юноши[205]. Почтенный старец был вполне счастлив и на другой день сказал мне: «Не думал и не гадал я, когда написал первые мои басни, чтоб они повели меня так высоко!.. Если это слава… то, воля твоя… а она очень приятна… Никогда не испытывал я подобного чувства, как вчера… Мне даже хотелось умереть…» – «И из другого прихода люди плакали», – примолвил я. И. А. Крылов улыбнулся и махнул рукою.
В 1841 году, чувствуя тяжесть старости, И. А. Крылов вышел в отставку из Императорской публичной библиотеки, с полным содержанием, и оставил казенную квартиру, в которой он прожил безвыездно тридцать девять лет[206], ведя всегда одинаковый образ жизни. Он ложился спать поздно и вставал нередко около полудня. Все утро, до трех или четырех часов пополудни, лежал он на своей софе, в своем любезном старом халате, курил трубку (потом сигары, когда они вошли в общее употребление), запивая кофе со сливками, и читал какую-нибудь книгу. Весьма странно, что он с особенным удовольствием читал глупейшие русские сочинения, говоря, что это смешит его, развлекает и забавляет. Поутру он принимал всех и со всеми обходился одинаково ласково, с человеком ему преданным и приятным и с тем, который не имел права на его благосклонность или был несносен. Около четырех часов И. А. Крылов выходил со двора и отправлялся или на званый обед, или в Английский клуб. Незваный ходил он обедать только к А. Н. Оленину, в семействе которого он был как родной. Но чаще всего И. А. Крылов обедал в Английском клубе, а после обеда отдыхал в креслах, всегда на одном месте, которое и получило прозвание Крыловского места. Он мог спать в креслах, невзирая на шум и говор. И. А. Крылов был разборчивый гастроном, любил хороший стол и рюмку доброго вина, но не предавался излишеству и, будучи весьма сильного и здорового сложения, весьма редко подвергался недугам. Он, однако ж, был склонен к параличу. Однажды в молодости он страдал онемением всех членов и вылечился диетою, а в 1824 году, поехав зимою с партиею охотников на медведя, в окрестностях Петербурга, принужден был бежать несколько верст по глубокому снегу от разъяренного зверя и от внезапного задержания испарины подвергся апоплексическому удару, от которого у него скривило нижнюю часть лица[207]. От этого излечился он движением: стал ходить много пешком и даже ходил в Приютино, имение А. Н. Оленина, верстах в тридцати от Петербурга; но по излечении снова перестал ходить пешком и даже в первый раз в жизни завел экипаж. Вечера, если И. А. Крылов не был отозван в гости, проводил он в Английском клубе и вообще редко сидел дома. По смерти А. Н. Оленина[208] образ жизни его во многом переменился, и он чаще проводил время в клубе. Театры навещал он весьма редко, концерты также. Сигары, тихая беседа и чтение составляли единственное его наслаждение. В одежде и в прическе И. А. Крылов был небрежен и не любил, чтоб в комнатах его шарили или, как говорят, убирали комнаты; оттого порядка в них было не много, и пыль лежала повсюду. Такой же вкус имел Гёте! Замечательно, что кроме последнего времени, в которое Иван Андреевич принял кучера, он никогда не имел при себе слуг мужеского пола и любил, чтоб ему прислуживали женщины. Однажды, когда я спросил его о причине, он сказал: «Женщины, братец, во всем лучше нас, мужчин, а худшая порода мужская – это наемные лакеи».
202
«Почта духов» выходила с 1789 г., в 1788 г. Крылов печатался в журнале «Утренние часы».
204
Венок был только поднесен Крылову, но не был одет на его голову, см.:
205
Булгарин не упоминает о скандальной ситуации, связанной с организацией юбилея, когда С. С. Уваров исключил из числа членов оргкомитета Н. И. Греча, Н. В. Кукольника и ряд других лиц, а Греч и Булгарин в знак протеста не пошли на празднование юбилея. См.:
206
Неточность: в доме, принадлежавшем библиотеке, Крылов жил с 1816 по 1841 г., т. е. 25 лет (см. комментарии А. М. Гордина и М. А. Гордина в: И. А. Крылов в воспоминаниях современников. М., 1982. С. 415).