— Вас будить пришла! Давайте спускайтесь! — Гермиона чуть зарделась, и, слегка рассердившись, развернулась, чтобы уйти.
— С Рождеством! — Рон кинул Мерлину подарок, и тот, просвистев у пригнувшейся девочки над головой, попал в взлетевшую над кроватью руку Мерлина. В общем, утро у них выдалось веселым….
После завтрака погуляли вместе с близнецами Уизли. Рон запустил снежком в брата, и понеслось… Все кого–то лупили, кто–то пользовался палочкой, а потом началась рукопашная: Гарри сунули в сугроб, он утянул Рона, а Мерлину, наблюдавшему за этой картиной, кто–то, подкравшись сзади, натянул шапку на глаза. Поймав руку, проверенным движением он перекинул «кого–то» через себя, но вслепую не удержался, провернувшись на месте, и полетел следом, падая на руки. Поправив шапку, он обнаружил в паре сантиметров от себя Гермиону. Мгновение они смотрели друг на друга в упор, выдыхая клубы пара и рассматривая глаза напротив. Потом она засмеялась, спихнула его, тоже засмеявшегося, и тут на них приземлился Рон, началась куча — мала… Вечером, набегавшись, они отдыхали в гостиной, затарившись книгами из библиотеки на тему магических существ и греясь у камина. А Рождественский ужин в Хогвартсе был выше всяких похвал: в узком кругу преподавателей и студентов с разных курсов. Вот после ужина Мерлин всерьез задумался.
— Что Иванушка не весел, что головушку повесил?
— Капитан? Что такое?
— Ты забыл поставить ментальную защиту, и фонишь на весь этаж мыслями о том, что именно ты чувствуешь по отношению к Гермионе. А так нет, ничего.
— Черт бы ее побрал, эту защиту, — проворчал Мерлин. — Ну, раз ты уже в курсе, что же ты мне скажешь по этому поводу? По поводу того, что мне даже просто думать о ней приятно и тепло?
— Не мое это кошачье дело, но твои чувства искренние, и да, она тебе нравится чуть больше чем друг. Молодец, что заметил. А теперь спи давай.
— А… что в этих случаях предпринимают?
Кот почесал лапой за ухом, перебрал когти на передней лапе и вздохнул:
— Так. Ты — ничего не делаешь. Все хорошо. Я тебе как–нибудь потом расскажу, что делать, если совсем прижмет, но тебе до этого еще несколько лет мурлыкать мелодии лишь в голове.
Мальчик откинулся обратно на подушку и, водрузив защиту, погрузился в свои думы. Кот же улегся и накрыл лапой глаза:
— Черт бы побрал Николая, отца этого сорванца, и всех его сородичей до десятой ступени, раскудрить его к чертям! Сам пусть с мальчишкой на эти темы разговаривает, тоже мне, папаша нашелся…
Примерно так же прошли и следующие дни праздников, разве что они еще потренировались в заклинаниях, немного полетали на метлах, и так, по мелочи. Также Мерлин обнаружил Выручай–комнату, и, списавшись с отцом, выяснил ее свойства. С пожеланием полностью экранированной комнаты все удалось, и теперь он мог тренироваться в своей магии без последствий. Комната принимала вид зала, с высокими потолками, «кругом Мерлина» на полу, и даже рядом мишеней. (Имеется ввиду тезка, пропавший пару тысяч лет назад)
После каникул им не удалось найти ответа на вопрос: «Кто же монстр из комнаты?». Они продолжали ломать над этим голову, но безуспешно. Пока однажды Гарри не нашел какой–то дневник, стал в нем разбираться, и в процессе выяснил, что он словно живет своей жизнью: пишет, показывает воспоминания, а еще считает, что пятьдесят лет назад комнату открыл Хагрид. Бред. Через день его выкрали у Гарри, в комнате был жуткий бардак, даже кот, и тот ничего не видел: как раз вышел погулять…
После Пасхи, за пару недель до экзаменов, Мерлин и Гермиона пошли в библиотеку, все еще надеясь что–то узнать про зверушку. Все шло как обычно, пока Гермиона случайно не прочла про Василиска. Сложив два и два, нашли и ответ на вопрос, как он передвигается по замку. За столько лет змей мог вырасти метров на двадцать–пятьдесят, а то и сто. А вот как, по трубам вентиляции, канализации и вообще! Поняв, что все подходит, они вдвоем направились прямиком к Гарри и Рону, что бы потом пойти к Дамблдору, но тут Мерлин резко поднял руку перед корпусом Гермионы и остановил ее. Что–то прошуршало впереди… Мерлин развернулся, хватая Гермиону за плечи и дергая за угол.
— Что будем делать? — поинтересовался Мерлин — нельзя попадаться ему на глаза и смотреть в них.
— Не знаю… все, кто окаменел, не смотрели на него прямо! Значит… — Гермиона подумала и вытащила из кармана маленькое зеркальце.
Мерлин же снова услышал шорох и закрыл глаза. «Magicis Visus» он владел хорошо, хотя нужны были долгие тренировки, но в идеале оно позволяло видеть не видя глазами — все объекты имели энергофон, а живые тем более. Вот он, приближается! Здоровое холоднокровное то, а! И явно чувствуется разум, очень старый разум…