— Держите меня в курсе, — Ланский повесил трубку.
Дэниэл задумался, потом снова стал набирать номер Мозеса, но, передумав, взглянул в окно. Обсуждать такие дела по телефону нельзя; кроме того, разговор обещал затянуться надолго. Вот так всегда. То работы совсем нет, то ее выше головы.
— Что-нибудь не так, Дэниэл? — спросила Маргарет.
— Все в порядке. Просто очень устал.
— Тогда давай никуда не пойдем. Если хочешь отдохнуть, то возвращайся домой, а я поеду к себе.
— Знаешь, у меня есть идея. Почему бы нам не поехать ко мне? Мэми приготовит прекрасный ужин, а затем можно посмотреть телевизор.
Маргарет покраснела, но ответ уже был готов.
— Я согласна.
Дэниэл вдруг улыбнулся. Казалось, он сбросил сразу несколько десятков лет.
— Мэми, приготовь бифштексы с гарниром, — сказал он, набрав номер. — У нас сегодня гости.
Дом, где жил Дэниэл, оказался намного меньше, чем ожидала Маргарет, и ничем не выделялся среди других стандартных домиков. Подъездной дорожки не было, и Дэниэл остановил машину прямо на улице.
Пройдя через небольшую лужайку, они поднялись на крыльцо. Дверь открыла высокая негритянка.
— Добрый вечер, мистер Дэниэл, — сказала она, широко улыбаясь.
— Мэми, это мисс Рурке, — он пропустил Маргарет вперед.
— Очень приятно.
— Мне тоже очень приятно, Мэми, — с улыбкой ответила Маргарет. — Надеюсь, мы не доставили вам особых хлопот.
— Что вы, мисс Рурке! Мистер Дэниэл всегда так, он никогда не говорит, кто к нему придет. Садитесь, пожалуйста, я сейчас все сделаю. — Она посмотрела на хозяина. — Вы успеете принять душ и переодеться.
— Хорошо, мама. — Дэниэл повернулся к Маргарет. — Мэми часто вот так мной командует. Она относится ко мне как к своему сыну.
— Но кто-то должен о вас заботиться, мистер Дэниэл, — с притворным негодованием возразила Мэми. — Вы, идите, а я займусь девушкой.
Дэниэл взглянул на Маргарет.
— Иди, со мной все будет в порядке.
Поднимаясь по лестнице, он слышал, как Мэми приглашает Маргарет в гостиную.
— Усаживайтесь поудобнее, — сказала она, — и скажите, что желаете выпить, я сейчас вам все принесу.
— Спасибо, не надо. Вам помочь?
— Я уже все сделала. Отдыхайте. — Мэми пошла к выходу, но у двери обернулась. — Вы давно знакомы с мистером Дэниэлом?
— Нет. Месяца полтора, может, два.
— Судя по всему, вы очень ему нравитесь. Он никогда не приглашает девушек домой.
Когда Мэми вышла, Маргарет осмотрелась. Гостиная была обставлена тяжелой, темного дерева и несколько старомодной мебелью. Стулья и диван занимали почти все пространство, поэтому комната казалась тесной. В углу висел телефон, а перед диваном стоял телевизор, над которым возвышались полки со множеством книг, но их, как видно, редко брали в руки. Стены были увешаны картинами.
Чего-то здесь не хватает, подумала Маргарет. Оглядев комнату еще раз, она внезапно поняла, чего именно: не было фотографий на стенах. В ее собственном доме, да и в других домах, фотографиями были увешаны почти все стены.
Услышав на лестнице шаги, она повернулась. Дэниэл переоделся в легкую спортивную рубашку, которая открывала заросшую грудь, и темные брюки. Не успевшие высохнуть после душа волосы блестели.
— Что-нибудь не так? — спросил он, входя в комнату.
— Все нормально, — Маргарет покачала головой. — Я просто впервые вижу тебя без костюма и галстука.
— В постели я их тоже снимаю.
Девушка покраснела.
— Пойду посмотрю, готов ли ужин, — сказал он. — Хочешь есть здесь или на кухне?
— Мне все равно.
— Тогда пойдем на кухню. Мы почти всегда там едим.
После ужина они вернулись в гостиную. Включив телевизор, Дэниэл достал из буфета бутылку виски. Передавали шоу. Маргарет, у которой не было телевизора, с увлечением уставилась на экран. Дэниэл смотрел передачу без особого интереса, изредка прихлебывая виски. После шоу начался фильм, а в одиннадцать часов — выпуск новостей. Почти все это время они молчали, сидя в разных концах дивана.
Когда выпуск новостей закончился, Дэниэл встал.
— Уже поздно. Пойдем, я отвезу тебя на остановку автобуса.
Маргарет посмотрела на него, но не двинулась с места.
— Ты не слышишь?
— Слышу.
— Тогда пойдем.
— Дэниэл! — вдруг прошептала она.
— Что?
— Я пришла сюда не только затем, чтобы поужинать.
— А за чем же? Я слишком стар даже для того, чтобы быть твоим отцом.
— Тебя никто не просит удочерять меня.