— У вас есть приемник? — спросил я.
— Нет. Нам некогда его слушать. Мы возвращаемся к самому ужину.
— Я хотел послушать новости, — сказал я. — Сегодня мой брат должен был стать председателем ОКТ.
— Что поделаешь, — Джеб вздохнул.
— Ладно. — Я повернулся к Энн. — Пошли, я покажу, где лежат спальные мешки. Спасибо за ужин, Бетти, и спокойной ночи.
Выйдя на улицу, мы медленно направились к кукурузному полю. Когда мы подошли к мешкам, было уже совсем темно, и влезать в них нам пришлось ощупью.
— У них нет даже электричества, — сказала Энн.
— Им оно, по-моему, и не нужно.
— Бетти хочет смотреть телевизор. Она сама мне сказала. Ты позволишь им остаться здесь, Джонатан? — спросила Энн.
— Да.
— Хорошо. Бетти очень боялась, что ты их выгонишь.
— Это она тебе сказала?
— Да. Они видели твою фамилию в регистре. Ты знал, что твой отец переписал эту землю на тебя?
— Нет.
— Тогда зачем ты сюда приехал?
— Не знаю. Слушай, не задавай мне больше вопросов. Что мы делаем сегодня? Куда пойдем завтра?
Энн сжала мою руку. На небе появился месяц, и, повернувшись, я увидел ее лицо.
— Ты стал какой-то странный, Джонатан. Такое впечатление, что это не ты, а твой отец. Даже голос у тебя изменился.
— К черту, — резко сказал я. Энн замолчала. Несколько минут протекли в молчании. — Извини, что я заставил тебя выбросить травку. Я бы и сам сейчас не прочь затянуться.
Энн вылезла из мешка, уселась на землю и, порывшись в сумке, достала небольшой пакетик.
— Мой неприкосновенный запас. Я с ним никогда не расстаюсь.
Она свернула сигарету, ловко заклеила ее языком и потянулась за спичкой.
— Давай зажгу, — предложил я. — Пожар здесь нам совершенно ни к чему.
Затянувшись первым, я потушил спичку и, зарыв ее в землю, протянул сигарету Энн. Сделав две затяжки, она вернула мне самокрутку, с довольным видом легла на землю и положила голову на локоть. Мы затянулись еще по разу, после чего я потушил сигарету и положил ее в карман рубашки.
— Ты когда-нибудь видел столько звезд на небе? — спросила Энн.
Я посмотрел вверх.
— Нет.
Энн неожиданно задвигалась в мешке, на ее лице появилось хорошо знакомое мне выражение сосредоточенности.
— О Господи! — воскликнула она, поняв, что я смотрю на нее. — Я не могу иначе. Я очень возбудилась.
Она протянула ко мне руки, я склонился над ней, чувствуя, как ее губы прикасаются к моим.
— Дэниэл!
Я вырвался из ее объятий.
— Если кто-то из нас странный, то не я, а ты. Ты опять хочешь отдаться мертвецу?
— Извини, Джонатан. — Глаза Энн наполнились слезами.
— Не извиняйся, — сказал я, вновь наклоняясь к ней. — Это не твоя вина.
— Но ты ведь разговаривал с ним, не так ли, Джонатан? — спросила она.
— Не выдумывай. Хотя иногда мне кажется, что я действительно разговариваю с ним.
— Нет. Я все слышу. Хорошо разбираюсь в таких вещах.
— А я о них понятия не имею.
Энн засмеялась и снова поцеловала меня.
— Джонатан Хаггинс.
— Да, так меня зовут.
— Когда-нибудь ты поймешь…
— Что?
— Что ты точная копия отца.
— Нет. Я — это я.
Энн поцеловала меня в губы.
— Джонатан Хаггинс, я хочу, чтобы, ты занялся со мной любовью. Пожалуйста.
— С кем ты хочешь заниматься любовью? Со мной или с моим отцом?
— С тобой, Джонатан. Ты прав: заниматься любовью с мертвецом невозможно.
Стоя в телефонной будке у автостоянки, я ждал, пока меня соединят с матерью. Прямо передо мной находился универмаг, на вывеске которого красовались большие белые на красном фоне буквы «ФИТЧ» и дата: 1868.
В трубке раздался щелчок, и я услышал голос матери. Я собрался говорить, но телефонистка отключила мою линию.
— Миссис Хаггинс, — сказала она. — Вам звонит ваш сын Джонатан. — Мать что-то ответила, и телефонистка обратилась ко мне. — Можете говорить.
— Здравствуй, мама.
— Джонатан! — В ее голосе чувствовалось волнение. — Где ты?
— В Западной Виргинии, в городе Фитчвилль. Ты когда-нибудь слышала о нем?
— Нет. Я здесь чуть с ума не сошла. Тебя нет дома четвертый день.
— Не волнуйся, со мной все в порядке.
— Мог бы позвонить. Родители Энн в панике. Она не оставила даже записки, мы думали, она уехала с тобой.
— Она действительно со мной.
— Ее родители хотят, чтобы она им позвонила.
— Я скажу ей.
— Надеюсь, вы не делаете никаких глупостей?