Но тут Джейми снова начинает орать.
— Еще бы они не смотрели! Ты же ходячая модная катастрофа!
Теперь она хохочет, и толпа понимает, что ей тут нечем поживиться. Оказывается, здесь всего лишь одна подружка весело подтрунивает над другой, а вовсе не разыгрывается акт социального унижения вражеского стиля одежды (что, разумеется, было бы намного интереснее), поэтому все зрители (спасибо им огромное) возвращаются к обсуждению планов прогулять уроки.
— Толстовочка мне нравится, хотя она тебе великовата. Но неужели нельзя было хотя бы застегнуть ее, чтобы спрятать эту кошмарную футболку? — продолжала Джейми, не сводя с меня глаз. — И потом, сколько можно… Ого! Ну, приветик!
Вот дерьмо. Она его заметила.
Джейми еще теснее прижимается ко мне — теперь мы держимся за руки — и игриво спрашивает:
— Значит, это ты спас мою Лондон от переохлаждения?
— Да, это моя толстовка, если ты об этом, — отвечает Люк, и блеск в его глазах заметно тускнеет. Он отворачивается и скользит взглядом по толпе, словно ему наскучило находиться там, где он находится.
Джейми не привыкла к отворачивающимся мальчикам, и, принимая во внимание ее обтягивающий топ, я тоже искренне удивлена равнодушием Люка. Джейми слегка меняет позу, выставляет вперед бедро и продолжает беседу.
— Как мило с твоей стороны. А теперь скажи-ка, кто ты такой? Я тебя никогда раньше не видела, а я здесь всех знаю.
— Не сомневаюсь, — спокойно отвечает Люк, и я едва сдерживаю смешок. Джейми, похоже, ничего не замечает. — Я сегодня первый день в школе, — продолжает Люк чуть громче, но по-прежнему глядя в сторону. Наконец, он на пару секунд встречается взглядом с Джейми, затем снова смотрит на меня — и что-то щелкает.
Он снова здесь.
— И ты решил начать учиться с пятницы? Почему бы не подождать до понедельника? — Джейми снова слегка изменяет позу, на этот раз выставив вперед правое бедро.
— Мне сегодня все равно нечем было заняться, — небрежно бросает Люк. — Мы еще даже вещи не распаковали. Так почему бы не сходить в школу?
— Ну да, ну да… И откуда ты?
Пусть она замолчит!
— Я только что переехал сюда из Бостона.
— У тебя совсем нет акцента, — мурлычет Джейми.
Ты заткнешься когда-нибудь, Джейми?
— Я прожил там всего три года, — отвечает Люк, по-прежнему глядя на меня.
— И как тебя зовут, бостонский мальчик? — воркует Джейми.
Кажется, меня сейчас вырвет.
— Люк, — отвечает он, не сводя с меня глаз.
— Люк Как-Дальше?
Боже, этот допрос когда-нибудь закончится?
— Люк Генри, — равнодушно отвечает он и, предвидя следующий вопрос, добавляет: — Лукас Джеймс Генри. Лукас — потому что моим родителям понравилось это имя, а Джеймс в честь дедушки.
— Секси, — мурлычет Джейми.
Секси? Как можно сказать «секси» человеку, с которым познакомилась всего минуту назад? Но смешнее всего то, что Джейми, вполне возможно, нисколько не нравится Люк — она просто хочет понравиться ему. Такая вот она, Джейми Коннор.
Но с меня хватит. Плевать, что она моя лучшая подруга, — я выпустила когти. Он мой. Я так решила.
Такое впечатление, что Джейми внезапно научилась читать мои мысли, — во всяком случае, она впервые замечает, что мы с Люком пожираем друг друга взглядом. Моя лучшая подруга слегка отстраняется, чтобы заглянуть мне в лицо, затем переводит взгляд на Люка — и снова смотрит на меня.
— Хммм, — тянет она, и я заранее холодею от страха перед тем, что сейчас будет произнесено очевидное, однако Джейми продолжает допрос с пристрастием: — Итак, где ты был до того…
Ее перебивает внезапная, оглушительная тишина.
Я уже настолько привыкла к шуму, что у меня и сейчас продолжает звенеть в ушах. Тишина кажется мне слишком громкой
Сигнализация отключена. Директор Флауэрс начинает загонять нас обратно в школу, причем делает это таким голосом, что сразу становится понятно, насколько ему отвратительны эта работа и каждая минута, проведенная в нашем обществе.
Мы с Джейми переглядываемся и прыскаем со смеху — настолько не вяжется этот зычный металлический голос с нашим коротышкой директором Флауэрсом.
По крайней мере, я смеюсь именно над этим.
Мы с Джейми продолжаем держаться под руки с небрежностью подруг, знающих друг друга целую вечность. Мой безудержный хохот подстегивает ее веселье, и наоборот. Какое-то время мы просто стоим и смеемся — я и Джейми.
Когда мы обе приходим в себя, когда стихают последние смешки и те, что следуют за ними, я снова оборачиваюсь к Люку.