Через несколько минут я понимаю, что это было единственно правильное решение.
Дорогая Лондон,
прежде всего, позволь мне просто сказать, что я тебя люблю. Не забывай об этом, когда будешь читать… Меня зовут Люк Генри, и я был твоим парнем с октября, когда поступил в вашу школу. Сейчас ты по какой-то причине меня не помнишь но я был бы рад узнать, почему это произошло.
Сейчас ты очень сильно злишься на меня, и поделом. Я говорил тебе, что мы никогда раньше не встречались, но это не так. В детстве мы с тобой ездили в один летний лагерь. Я уже тогда был без ума от тебя и от того, что ты каждый день была готова снова со мной подружиться, хотя не помнила и не узнавала меня. Ты была моей первой настоящей любовью.
После субботнего Зимнего бала я нашел твои записки, по которым ты восстанавливаешь свою память, и рассказал тебе правду. Ты была права, когда сказала, что я все это время врал тебе. Я очень виноват перед тобой, Лондон, и хочу во что бы то ни стало искупить свою вину. Я до сих пор не знаю, почему я так поступал. Возможно, я боялся, что ты подумаешь, будто я тебя преследую. А может быть, просто надеялся, что ты вдруг очнешься и узнаешь меня. Но ты не очнулась.
И все-таки нам с тобой было хорошо вместе, Лондон. Я не хочу тебя потерять. Я совершил огромную ошибку, но надеюсь, что ты сможешь меня простить. Потому что, как я уже сказал в самом начале, я люблю тебя, Лондон Лэйн. Твой навеки,
Люк
* * *
Уроки закончились, я сижу дома перед шляпной картонкой. Крышка снята, все содержимое вывернуто наружу. Я сжимаю в одной руке покаянное письмо Люка, а в другой фотографию счастливой парочки и чувствую себя такой же коробкой.
Мама нисколько не удивилась, когда я спросила ее о нем. Она просто отвела меня к этой коробке и улыбнулась почти снисходительной улыбкой.
— Быстро же ты передумала, — говорит она.
— Ничего еще не закончилось! — огрызаюсь я, хватая коробку и решительно направляясь в свою комнату.
И теперь я, как уже говорилось, вывернута наизнанку.
Я начала с самого начала и, когда прочитала записи о двух-трех первых свиданиях, была уже готова набрать номер Люка, принять его извинения и поставить на этом точку.
Но потом я стала читать по-другому — постоянно держа в уме его предательство. Каждое якобы приятное мгновение я безжалостно пропускала сквозь фильтр лжи, и оно становилось гораздо хуже… и грязнее. Все это время у Люка были от меня секреты, он никогда не позволял мне увидеть себя настоящего!
Но ведь у меня тоже были секреты от него.
И я не позволяла ему увидеть настоящую себя.
Получается, мы оба виноваты?
Нет, его ложь все равно хуже.
Ведь правда?
Рядом со мной звонит сотовый телефон, и я знаю, что это Люк, хотя стерла его номер из памяти. Я принимаю решение проигнорировать звонок, но моя рука оспаривает вердикт мозга и поспешно откидывает крышку телефона. Ну что ж, придется поговорить.
— Да? — тихо произношу я.
— Привет, — выдыхает в трубку ласковый голос, от которого у меня мурашки бегут по спине. Зачем он врал? Если бы я не разозлилась на него, то сейчас смотрела бы в его васильковые глаза… — Привет, — отвечаю я.
— Я помню, ты сказала, что тебе нужно время, но я не смог не позвонить, — начинает Люк.
— Ты не оставляешь меня в покое! — шиплю я, решив не позволить ему так легко растопить мое сердце. Пусть он шикарный и замечательный, но он меня обидел. Я до сих пор чувствую это в строчках, которые написала себе в субботу ночью.
— Я знаю, — тихо и беспомощно говорит он. — Что мне сделать, чтобы все исправить?
В такие моменты очень полезно иметь воспоминания о будущих романах. Сейчас мне, шестнадцатилетней, хочется забыть обиду. Уступить. Столкнувшись с мольбой и раскаянием мальчика с внешностью будущей звезды Голливуда, я готова закрыть глаза на некоторые… скажем так, ошибки. Всем своим существом я готова его простить.
Но я помню пусть не такую же точно, но похожую ситуацию в будущем, когда кажущийся вполне надежным служебный роман вдруг закончится крахом, поэтому в глубине души твердо знаю — порой очень полезно пожить с чувством вины, потомиться наедине с тем, что ты натворил. Иногда с примирением стоит подождать.
А иногда, после такого томления и кипения, любовная горячка проходит, словно и не бывало.
Я не знаю, как сложится у нас в будущем, зато знаю, что пока не могу закрыть глаза на ложь Люка. А значит, сегодня прошения не будет.
— Люк, ты ничего можешь сделать, — твердо говорю я. — Я сказала, что мне нужно время, чтобы все обдумать, и если ты действительно меня любишь, то отнесешься к этому с уважением.