- Не тянешь, - выдохнула Вика. - Ты и на двадцать не тянешь! И как это у тебя получается...
- Я по жизни такая, - рассмеялась Ирма. - Поймала ты меня, подруга...
- А отец... ушел от вас?
- Папа умер два года назад.
-Прости, - сказала Вика.
- Ничего. Вообще у меня... с родителями сложные отношения.
Ирма каждую зиму болела ангиной, и Вика стала в их доме частым гостем. К ее приходу Виолетта Германовна накрывала в комнате дочери маленький столик - и исчезала. На столике в изящных вазочках - абрикосовое варенье и Викино любимое курабье. Сливки в нарядном сливочнике. Серебряные витые ложечки. Чашки из тонкого фарфора, похожие на драгоценные цветы... Все в этом доме было словно из прошлого века! Особенно нравились Вике салфетки с затейливой ручной вышивкой «ришелье». - Сколько же труда вложено! - восхищалась Вика. - Это мама твоя вышивала?
- Мама. А это я, - Ирма распахнула дверцы шкафа, и перед изумленной Викой предстало расшитое блестками старинное бальное платье.
- Это что, настоящее? Красота какая! А куда же в нем? Его же никуда не наденешь!
- А это мы в училище устраивали вечера... У вас в школе были вечера? - Да-ааа...(Вика не любила вспоминать о школьных вечерах, с подвыпившими развязными мальчишками и непременной потасовкой в конце...). - Ну, вот и у нас были... Мы с девчонками шили платья, ну, то есть, платья брали в костюмерной и расшивали блестками, бусами...И танцевали менуэты. Весело было! - вздохнула Ирма.
- Менуэты - это как? Покажи! - потребовала Вика, и Ирма, встав с кровати, неуловимым движением выпрямила спину, присела в изящном реверансе (Вике на миг показалось, что на ней не длинная ночная сорочка, а бальное платье!) - и нырнула обратно в постель. - Все, хватит с тебя. Я болею... По телевизору посмотришь, на «Культуре» - безапелляционно заявила подруге Ирма. Вика восхищенно вздохнула: «Здорово!».
- Да... Танцевали менуэты, мазурки... И к каждому вечеру - новые платья! Мальчишки тоже изощрялись как могли: парики, камзолы... и туфли с золотыми пряжками! - вспоминала Ирма.
- А померить можно? - попросила Вика.
- А ты влезешь? Я и то в него теперь не влезаю... Если только выдохнуть?
- А ты выдохни! - загорелась Вика. Ирма влезла в платье «на выдохе», и Вика торопливо застегивала многочисленные крючки на спине. Платье сверкало, блестело и переливалось в огнях хрустальной люстры - света должно быть много, предупредила Ирма, и они зажгли все: люстру, торшер настольную лампу и бра... И в сиянии света, отражаясь в огромном стенном зеркале, перед Викой предстала спящая красавица. Или это была - Жизель?
Пока Вика думала, спящая красавица стала красной, как помидор, и молча показала Вике - расстегни! Вика возилась с крючками, которые никак не желали расстегиваться, Ирма нетерпеливо топала ногой: она была уже багровой...
- Фу-у-у-у! - выдохнула Ирма. - Я думала, задохнусь! Вдохнуть-то нельзя, боюсь, по швам треснет, я ведь не такая, как тогда была. Поправилась! С твоих эклеров...
Вика взглянула на красную и сердитую Ирму, которая стала самой собой, а минуту назад была спящей красавицей. На выдохе. - И обе прыснули...
Ирма страдала хроническим насморком и на лекциях шмыгала носом, как маленькая. Весь «молодняк» дружной компанией сидел во втором ряду (в партере, как выражалась Ирма), и всякий раз, когда Ирма утыкалась в носовой платок, преподаватель не мог удержаться от улыбки: уж очень комично она выглядела - в стильном макияже и с сопливым носом.
- Ты почему шапку не носишь? И колготки под джинсы не надеваешь!- накинулась на нее Вика. - А... - отмахнулась Ирма, - не люблю. Все равно ангину подцеплю, я вечно цепляю. Меня родители в детстве закаляли, - объяснила Ирма Вике. - И я всегда ходила в соплях. Врачи говорят, у меня стенка горла стала такая тонкая, что даже горло полоскать нельзя, можно только персиковое масло закапывать, как грудному младенцу.
- Как это - закаляли? - недоумевала Вика.
- Да так! Я слабенькая родилась, вот они и решили - закалять. У меня даже зимнего пальто не было, всю зиму в лыжной куртке ходила... Папа говорил, нечего ее кутать, ребенок должен быть легко одет и больше двигаться. Движение - это жизнь... А сам в дубленке!
- А мама, как же твоя мама позволяла?
- Ой, она меня еще ругала! Замерзла, значит - плелась нога за ногу, бежала бы бегом - согрелась. А нас в училище знаешь как «гоняли»! - С утра до вечера... Иду вечером домой, ноги будто не мои, побежишь тут бегом... А до метро не близко! Сколько себя помню, вечно у меня то насморк, то горло... А коленки знаешь как замерзали! Я их вообще не чувствовала. Зато в кармане всегда носовой платочек с кружевами - сопли вытирать! Мамочка не забывала класть, заботилась, вышивала...