- Ну, Виктория, рада? Напечатали тебя, как обещали! - преувеличенно бодро приветствовал Вику начальник. - А чем это мы недовольны? Чего же ты хотела - на первой странице себя увидеть?
- На развороте она хотела. С портретом! - услужливо подсказали сотрудники. И Вика не выдержала, заплакала. Ее обступили, тормошили, расспрашивали: «Вик, да что с тобой? Может, дома что случилось?». Никто ее не понимал. Никто не сочувствовал. Ведь напечатали! Эка беда - петитом...
- За тобой, Виктория, фуршет - с первой публикации! Как говорят, лиха беда начало! - улыбались коллеги. Лиха беда... У нее - беда. А они радуются, фуршета ждут. Им бы только праздновать. Ведь не с ними такое сотворили, - с ней, Викой!
Вика вытерла слезы, огляделась растерянно - в улыбках ей привиделась тщательно скрываемая ненависть. Привиделась ли? Вика посмотрела внимательней. - Злорадствуют, улыбаются, переглядываются за ее спиной, - мол, знай свое место, тоже еще очеркист нашелся... Получил, фашист, гранату?
- А знаете, кто вы? Вы все? - вдруг спросила Вика.
- Ну и кто же? - проявил интерес коллектив редакции, не ожидавший такого от Вики.
- Вы все - сволочи!
- Круто! - «оценил» в наступившей тишине старший редактор. - А главный редактор у нас кто?
- А главный редактор - главная сволочь! - мстительно улыбнувшись, довела до сведения сотрудников Вика. И стала собирать вещи...
Из «Колоса» она ушла. И очерков с тех пор не писала - ни одного, хотя именно по очерку с блеском защитила диплом. - Отбили охоту...
После истории с «Колосом» Вика два месяца пролежала пластом. Не хотелось ни есть, ни пить. Ни жить. И невыносимо болела голова. Депрессия в тяжелой форме, - определил врач. - Ты пойми, депрессия это вовсе не хандра, это болезнь! Тебе нужна немедленная перемена обстановки. И нечего тут «умирающего лебедя» изображать! Не в постели валяться, а работать! Иначе - не выздоровеешь. Нашла, понимаешь, из-за чего переживать... А повеситься не пробовала? Говорят, от депрессии первое средство! - улыбнулся врач.
Вика подняла на врача злые глаза и процедила: «Не дождутся! Такого удовольствия я им не доставлю».
... Вика устроилась редактором в НИИ водного транспорта. Институт издавал научные труды, при нем была аспирантура, и работы у Вики хватало. Даже домой приходилось брать, когда не успевала. Теперь она работала с другим контингентом - с аспирантами, с кандидатами и докторами наук, с начальниками крупных отделов. Вика даже перечитала институтские лекции по курсу редакторской этики - ведь ей приходилось работать в тесном контакте с авторами научных трудов...
Авторам нравилась тихая сероглазая девушка, под руками которой преображались и обретали ясность и изящную композицию их тяжеловесные научные мысли. Редактируя текст, Вика никогда не настаивала на своем варианте, она всегда говорила «мы». - «Мы с Вами сделаем вот что...». «Давайте попробуем поменять композицию и переставить эти части местами. Вы мне поможете? Одной мне не справиться!» - улыбалась Вика, и ее хотелось слушать, с ней хотелось работать.
- Да Вы просто волшебница! - говорили авторы, читая свои статьи, отредактированные Викой. - Как Вы здорово пишете!
- Да это не я, это Вы пишете, - смеялась Вика, - а я - так, помогаю...
Вика привыкала к кандидатам и докторам наук, как когда-то к сельским механизаторам. И приводила в «божеский вид» их научные труды, забыв, что когда-то писала сама. Она проработала в НИИ пять лет, когда грянули «веселые» девяностые... Финансировать госпредприятия новое правительство не хотело: они, по его мнению, были убыточные, и их спешно перевели на самоокупаемость, превратив в акционерные общества. А сотрудников, соответственно, в акционеров. Вике тоже полагались акции предприятия. Она с нетерпением ждала - сколько ей дадут за пять лет работы. Дали «щедро»: 70 процентов зарплаты в рублях, а 30 процентов - акциями. Иначе институту не выстоять, сказали Вике. О том, как выстоять на таких условиях самой Вике, руководство НИИ не думало.
Для Вики это было ударом: их редакционно-корректорская группа в перешедшем на самоокупаемость НИИ стала обузой, балластом, который выбрасывают при перегрузке. «Выбросили» и их: корректоров уволили по сокращению штатов, а редакторов не тронули, но зарплату установили такую, какую получали корректора! Больше всех повезло машинисткам: их разобрали по отделам - на инженерные должности (с соответствующими окладами). Машинисток сократить не получалось: кому ж тогда печатать? Зато от редактирования отказались с легкостью.