Узнав о Викином решении, мама огорчилась. - Жила бы в Ленинграде, а я бы здесь. Ленинград не Магадан, приезжала бы ко мне... Я так-то здорова, только сердце... Что ж ты из-за меня от квартиры отказалась...
- Ну что ты заладила: квартира! Не нужна мне его квартира! У нас с тобой все хорошо, и мне ничего не надо от него, мама!
Вика так и думала, что все у них хорошо, и так будет - долго-долго. Всегда. Может, это и есть счастье...
Вспоминая эти годы, Вика понимала теперь, что это и было - счастье. Счастье ведь бывает разным. У Вики было такое - когда мама поправилась, встала на ноги. А она не понимала тогда, что это счастье, и все ждала чего-то...
И вот теперь «счастьем» была эта работа в собесе, на полставки, в часе езды от дома. Потому что мамины ноги отказали совсем: из больницы ее привезли на каталке.
- А как же твоя работа, как же твоя журналистика? Ты же не сможешь там... - слабо возражала мама. Вика заставила себя улыбнуться. - Ничего страшного, поработаю пока в пенсионном фонде. Вот поправишься, встанешь на ноги, вернусь тогда в издательство, или в газету устроюсь, корреспондентом, меня везде возьмут, - увлеченно врала матери Вика. - Ты только делай упражнения, как врач велел, и обязательно поправишься!
- Я встану, обязательно встану! - уверяла мама, и обе знали, что это неправда.
Часть 2. Ирма
Часть 2-я. Ирма
Платили в собесе копейки, в издательстве Вика получала гораздо больше и привыкла каждую неделю ходить на выставки и театральные премьеры, а отпуск проводила на море. Теперь о море пришлось забыть. В издательстве Вика общалась с интересными, незаурядными людьми - писателями, художниками, переводчиками... Да и с коллегами «по цеху» было о чем поговорить. На новой работе был совсем иной «контингент».
Здесь любили бразильские сериалы и обсуждали до хрипоты телевизионное ток-шоу «Что, где, когда» (по мнению Вики, постановочное и довольно примитивное), а театрам предпочитали магазины. «А на журфаке чему учат? Какие там предметы?» - спросили Вику. - Не предметы, а дисциплины. Лингвистика, история искусств, логика, эстетика, философия, современный русский... - перечисляла Вика, но ее остановили вопросом: «А русский-то зачем, у вас там что, неграмотные учились? Вика улыбнулась: «Да это не тот русский, не школьный». - У вас там все «не то», сплошная заумь, в жизни не пригодится! - подвели итог сотрудники. Спорить с ними Вика не стала: зачем?..
Викиным теперешним сотрудникам не нужна была этика (которую они путали с эстетикой), они не интересовались живописью, никогда не были в консерватории, не читали даже знаменитую «Монахиню» Дени Дидро (Вика как-то обмолвилась, и ее подняли на смех: читаешь всякую дрянь, покупала бы лучше любовные романы, там такие сексуальные сцены, зашибись!), а в существование второго тома «Мертвых душ», который Вика обожала и над которым смеялась до слез, вообще не поверили: «Гоголь его сжег, это в учебнике написано. Ты даже этого не знаешь... А еще журналистка!»
Вика пыталась сказать, что второй том существует, что он восстановлен, и можно взять в любой библиотеке... Но никто ей не поверил. Она словно оказалась в вакууме, где нечем было дышать, нечем было жить. Вместо живых людей ей приходилось работать с пенсионными делами. Дела стояли на полках - и молчали. А ей так хотелось общения! И когда выдавалась свободная минутка - то есть все было подобрано по журналам и расставлено по полкам - Вика наугад брала с полки пенсионное дело и погружалась в чтение. Иногда попадались интересные...
И однажды Вика прочитала на обложке знакомую фамилию: «Петерсон Ирма Генриховна. Пенсия по случаю потери кормильца на ребенка Косова Константина Сергеевича». Адрес Вика помнила наизусть...
С Ирмой они учились на одном курсе, хотя она была старше Вики на десять лет. И вот - пенсия на ребенка, их с Сережей сына! Но почему она до сих пор Петерсон? Почему не Косова? И что за пенсия такая - по случаю потери кормильца?
На Вику нахлынули воспоминания...
На редакционно-издательском факультете отделения журналистики их было семеро - восемнадцатилетних, поступивших в вуз после окончания школы. Все остальные были гораздо старше, успели окончить полиграфический техникум и имели за спиной несколько лет работы в издательствах, журналах, газетах. Маленький кружок Викиных ровесников как-то сразу сплотился и сдружился. Исключая Ирму. Она была немногим старше их, но не настолько, чтобы отнести ее к разряду «тетенек», как они прозвали студенток возрасте от двадцати трех до тридцати. А как еще их было называть вчерашним школьницам? Между ними была пропасть: в двадцать три года они уже окончат институт, а этим под тридцать, а туда же - первокурсницы!